Кортес

— Позволь уверить тебя, о, тлакатекутли, — начал один из тлатоани, что все мы, здесь собравшиеся, едины с тобой в том, что необходимо дать решительный отпор пополокас. Причем, в этой войне не может быть полюбовного решения. Мы должны уничтожить их всех. До единого! Чтобы другим неповадно было. Чтобы получить передышку и навести порядок в Мехико, образумить тех, кто поколебался и наказать тех, кто отложился от нас. Мы вынуждены запугивать противника! С Малинцином нельзя договориться — он уже доказал, что его желания безмерны. Ему нужны мы все, с нашими женами, детьми, собственностью, с нашими традициями, образом жизни, с нашими богами, причудами, достоинствами и недостатками. К своему прискорбию должен признать, что ему хватает ума, выдержки и настойчивости, чтобы осуществить задуманное. Он разумно жесток и сообразуясь со своими законами, справедлив. И все же, по моему мнению, он пользуется моментом. Он ещё слаб, мы сильнее, поэтому мы должны задавить его и всякого другого, кто смеет только подумать о том, чтобы предать нас. Задавить с такой же жесткостью, с таким же усердием и с той же степенью законности, какую установили наши предки. Мы готовы сражаться до последнего, готов ли к этому Малинцин? Вот коренной вопрос, от которого зависит судьба войны. Я считаю, что Малинцин не готов пойти до конца — он слишком любит золото. И его люди тоже любят золото. Надо найти в рядах его войска тех, кто ради золота готов забыть о присяге и воинской доблести.

— Разумное предложение, Топантемок, — кивнул правитель. — Только ты опоздал. Этим надо было заняться в то время, когда чужеземцы находились в Теночтитлане. Теперь у нас просто нет времени, поэтому я опять возвращаюсь к вопросу о передаче мне всех полномочий.

— Объяви, что ты собираешься предпринять в первую очередь?

— Прежде всего заключить новые договора с теми городами и местностями, которые остались верны нам. Отныне наш Тройственный союз должен стать куда более широким и включать всех, кто готов сопротивляться варварам, посягающим на наших богов. С этой целью я отправил послание Иштлишочитлу, сыну и брату бывших владетелей Тескоко, в котором я призываю его одуматься и вспомнить, что союз с Теночтитланом привел к расцвету Тескоко. Измена и вражда будут гибельны не только для Теночтитлана, но и для его родного города. Далее, я введу смертную казнь для всякого ацтека, поднявшего руку на жизнь, здоровье или собственность мирного жителя, пусть даже это случится и во враждебном Теночтитлану месте…

— Прекрасны порывы твоей благородной души, о, тлакатекутли, но большой совет не может согласиться на подобную меру, — резко заявил один из старейшин. — По форме ты прав, по сути — это приказание невыполнимо, потому что стоит объявить подобный приказ, тут же поднимутся все эти… Мы будем вынуждены применить против них силу, но согласно твоему же распоряжению подобная мера будет караться смертной казнью. Воины попадут в двусмысленное положение, они получат два взаимоисключающих приказа. На войне подобная ситуация немыслима.

Куаутемок едва сдержал гнев, остыл. Злобиться было бессмысленно: в рассуждениях старика была своя правда…

В этот момент в зал пробрался слуга и что-то торопливо зашептал на ухо дворецкому. Тот побледнел, неторопливо поднялся и, отвесив поклон, коснувшись пальцами пола, затем своего лба, объявил.

— Тлакатекутли! Пополокас выступили походом на Истапалапан. Теперь они решили окружить нас юга, со стороны лагун Чалко и Шочимилко…

Совет торопливо утвердил программу обороны, предложенную новым правителем, однако с передачей ему всей полноты власти тлатоани родов решили повременить.

Глава 3

Сразу после выздоровления Кортес в первую очередь попытался выяснить, как обстоят дела в Веракрусе. Туда были посланы три тласкальца с письмом, в котором капитан-генерал известил коменданта крепости о всех важнейших событиях, случившихся летом 1520 года. При этом дон Эрнандо обошел вопрос о потерях испанцев. Он потребовал от коменданта величайшей бдительности и осторожности в отношении Нарваэса и Сальватьерро. Надзор за ними должен вестись днем и ночью. Далее капитан-генерал распорядился прислать в Тласкалу как можно больше пороха и весь запас стрел для арбалетов. Другое письмо было отправлено адмиралу Кабальеро — ему предписывалось ни коим образом не допускать сношений с Кубой. Кроме того, адмирал тоже должен был отправить в Тласкалу лишних на флоте людей и все ненужное оружие.

В те осенние дни Кортес выглядел как никогда энергичным. Распоряжения непрерывно сыпались на подчиненных. Он никому не давал покоя. Когда же в войске узнали, что капитан-генерал готовит новый поход в обход озера, по его северному берегу, общим направлением на Топеяк, желая наказать жителей этого города за убийство испанцев, — солдаты и офицеры, прибывшие с Нарваэсом, опять заволновались.