Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Потом солнце поднималось, лениво карабкалось по стене все выше и выше, пока не скрывалось за домами, и только вспученные расщелины асфальта еще долго выдыхали из земли теплый волнующий запах.

Мальчики играли царскими медяками в пристеночек. Генка изо всех сил расставлял пальцы, чтобы дотянуться от своей монеты до Мишкиной.

- Нет, не достанешь, - говорил Миша, - не достанешь… Бей, Жила, твоя очередь.

- Мы вдарим, - бормотал Борька, прицеливаясь на Славину монету, - мы вдарим… Есть! - Его широкий сплюснутый пятак покрыл Славин,- Гони копейку, буржуй!

Слава покраснел:

- Я уже всё проиграл. За мной будет.

- Что же ты в игру лезешь? - закричал Борька.- Здесь в долг не играют. Давай деньги!

- Я ведь сказал тебе - нету. Отыграю и отдам.

- Ах, так?! - Борька схватил Славин пятак. - Отдашь долг - тогда получишь обратно.

- Какое ты имеешь право? - Славин голос дрожал от волнения, на бледных щеках выступил румянец. - Какое ты имеешь право это делать?

- Значит, имею, - бормотал Борька, пряча пятак в карман. - Будешь знать в другой раз.

Миша протянул Борьке копейку:

- На, отдай ему биту… А ты, Славка, не имеешь денег - так не играй.

- Не возьму, - мотнул головой Борька, - чужие не возьму. Пусть он сам отдает.

- Зажилить хочешь?

- Может, хочу…

- Не выйдет. Отдай Славке биту!

- А тебе чего? - ощерился Борька. - Ты здесь что за хозяин?

- Не отдашь? - Миша вплотную придвинулся к Борьке.

- Дай ему, Мишка! - крикнул Генка и тоже подступил к Борьке.

Но Миша отстранил его:

- Постой, Генка, я сам… Ну, последний раз спрашиваю: отдашь?

Борька отступил на шаг, отвел глаза. Брошенный им пятак зазвенел на камнях.

- На, пусть подавится! Подумаешь, какой заступник нашелся…

Он отошел в сторону, бросая на Мишу злобные взгляды.

Игра расстроилась. Мальчики сидели возле стены на теплом асфальте и грелись на солнце.

В верхушках чахлых деревьев путался звон колоколов, доносившийся из церкви Николы на Плотниках. На протянутых от дерева к дереву веревках трепетало развешанное для сушки белье; деревянные прищепки вздрагивали, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Какая-то бесстрашная женщина стояла на подоконнике в пятом этаже и, держась рукой за раму, мыла окно.

Миша сидел на сложенных во дворе ржавых батареях парового отопления и насмешливо посматривал на Борьку.

Сорвалось! Не удалось прикарманить чужие деньги. Недаром его «Жилой» зовут! Торгует на Смоленском папиросами врассыпную и ирисками, которые для блеска облизывает языком. И отец его, Филин, завскладом,- такой же спекулянт…

А Борька как ни в чем не бывало рассказывал ребятам о попрыгунчиках.

- Закутается такой попрыгунчик в простыню, - шмыгая носом, говорил Борька, - во рту электрическая лампочка, на ногах пружины. Прыгнет с улицы прямо в пятый этаж и грабит всех подряд. И через дома прыгает. Только милиция к нему, а он скок - и уже на другой улице.

- А ну тебя! - Миша пренебрежительно махнул рукой.- Болтун ты, и больше ничего. «Попрыгунчики»…- передразнил он Борьку. - Ты еще про подвал расскажи, про мертвецов своих.

- А что, - сказал Борька, - в подвале мертвецы живут. Там раньше кладбище было. Они кричат и стонут по ночам, аж страшно.

- Ничего нет в твоем подвале, - возразил Миша.- Ты все это своей бабушке расскажи. А то «кладбище», «мертвецы»…

- Нет, есть кладбище, - настаивал Борька. - Там и подземный ход есть под всю Москву. Его Иван Грозный построил.

Все рассмеялись. Миша сказал:

- Иван Грозный жил четыреста лет назад, а наш дом всего десять лет как построен. Уж врал бы, да не завирался.

- Я вру? - Борька ехидно улыбнулся.- Пойдем со мной в подвал. Я тебе и мертвецов и подземный ход - все покажу.

- Не ходи, Мишка, - сказал Генка: - он тебя заведет, а потом будет разыгрывать.

Это была обычная Борькина проделка. Он один из всех ребят знал вдоль и поперек подвал - громадное мрачное помещение под домом. Он заводил туда кого-нибудь из мальчиков и вдруг замолкал. В темноте, не имея никакой ориентировки, спутник тщетно взывал к нему. Борька не откликался. И, только помучив свою жертву и выговорив себе какую-нибудь мзду, Борька выводил его из подвала.

- Дураков нет, - продолжал Генка, уже попадавшийся на эту удочку. - Ползай сам по своему подвалу.

- Как хотите, - с деланным равнодушием произнес Борька. - Испугались - так и не надо.

Миша вспыхнул:

- Это ты про кого?

- Про того, кто в подвал боится идти.

- Ах, так… - Миша встал. - Пошли!

Они вышли на первый двор, спустились в подвал и осторожно пошли по нему, касаясь руками скользких стен. Борька - впереди, Миша - за ним. Под их ногами осыпалась земля и звенел по временам кусочек жести или стекла.

Миша отлично понимал, что Борька хочет его разыграть. Ладно, посмотрим, кто кого разыграет…

Они двигались в совершенной темноте, и вот, когда они уже далеко углубились внутрь подвала, Борька вдруг затих.

«Так, начинается», - подумал Миша и, стараясь говорить возможно спокойней, спросил:

- Ну, скоро твои мертвецы покажутся? Голос его глухо отдавался в подземелье и, дробясь, затихал где-то в дальних, невидимых углах,