Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

- Ну… вообще, - Шура сделал неопределенный жест,- показать себя… Ну вот, как некоторые: работают в клубе, ходят на комсомольские собрания…

- Ладно, Шурка, - перебил его Миша, - не надо уж слишком задаваться! Ты много задаешься, а пользы от тебя никакой.

- То есть как?

- Очень просто. Ты ведь собираешься в комсомол поступить. Ну вот. Комсомольцы на фронте воевали. Теперь на заводах, на фабриках работают. A ты что? Стоишь за кулисами, толпу изображаешь… Ты вот что скажи: хочешь быть режиссером?

- Как это - режиссером? У нас режиссер товарищ Митя Сахаров.

- Он режиссер взрослого драмкружка, а мы организуем детский, тогда всех ребят будут пускать в клуб. По-ставим пьесу. Сбор - в пользу голодающих Поволжья. Вот и проявим себя.

- Правильно! - сказал Слава. - Можно еще и музыкальный кружок, потом хоровой, рисовальный.

- Не позволят…- Шура с сомнением покачал головой, но по глазам его было видно, что ему очень хочется быть режиссером.

- Позволят, - настаивал Миша. - Пойдем к товарищу Мите Сахарову. Так, мол, и так: хотим организовать свой драмкружок. Разве он может нам запретить?

- А он вас в шею! - крикнул Борька, собиравший на помойке бутылки.

- Не твое дело! - Генка погрозил ему кулаком.- Торгуй своими ирисками.

- Конечно, - продолжал размышлять Шура, - это неплохо… Но по характеру своего дарования я исполнитель, а не режиссер…

- Ну и прекрасно,- сказал Миша: - раз ты исполнитель, так и будешь исполнять режиссера. Чего тут думать!

- Хорошо, - согласился наконец Шура.- Только уговор: слушаться меня во всем. В искусстве самое главное- дисциплина. Ты, Генка, будешь простаком. Ты, Славка,- героем, ну и, конечно, музыкальное оформление. Мишу предлагаю администратором. - Шурка покровительственно посмотрел на остальных ребят. - Инженю и прочие амплуа я распределю потом, после испытаний.

Глава 20 КЛУБ

Клуб состоял из одного только зрительного зала и сцены. Когда не было спектакля или собрания жильцов, скамейки сдвигались к одной стороне и в разных углах клуба работали кружки.

Домашние хозяйки и домработницы учились в ликбезе. На сцене происходили репетиции драмкружка. В середине зала биллиардисты катали шары, задевая киями музыкантов струнного оркестра. Надо всем этим господствовал заведующий клубом и режиссер товарищ Митя Сахаров. Это был вечно озабоченный молодой человек в длинной порыжевшей бархатной толстовке с лоснящимся черным бантом и в узких брюках «дудочкой». У него длинный, тонкий нос и острый кадык, готовый вот-вот разрезать изнутри Митино горло. Растопыренной ладонью Митя ежеминутно откидывал назад падающие на лицо длинные, прямые, неопределенного цвета волосы.

Шура подтолкнул вперед Мишу:

- Говори. Ведь ты администратор. - А сам отошел в сторону с таким видом, будто он совсем ни при чем и сам смеется над этой ребячьей затеей.

- М-да… - процедил Митя Сахаров, выслушав Мишину просьбу. - М-да… У меня не театральное училище, а культурное учреждение. М-да… Культурное учреждение в тисках домкома… - И он ушел на сцену, откуда вскоре, послышался его плачущий голос: - Товарищ Парашина, вникайте в образ, в образ вникайте… Миша подошел к ребятам:

- Ничего не вышло. Отказал. У него не театральное училище, а культурное учреждение в тисках домкома.

- Вот видите, - сказал Шура, - я так и знал!

- Ты всегда «так и знал»! - рассердился Миша.

Мальчики стояли задумавшись. Гулко стучали шары на бильярде. Струнный оркестр разучивал «Турецкий марш» Моцарта. А со стены, с плаката, изможденный старик протягивал костлявую руку: «Помоги голодающим Поволжья!» Глаза его горели лихорадочным огнем, и с какой стороны ни подойти к плакату, глаза неотступно следовали за тобой, как будто старик поворачивал голову.

- Есть еще выход, - сказал Миша.

- Какой? - Пойти к товарищу Журбину.

- Ну-у, - махнул рукой Шура, - станет он заниматься нашим кружком, член Моссовета… Я не пойду к нему… Еще на Ведьму нарвешься.

- А я пойду, - сказал Миша. - В конце концов, это не собственный клуб Мити Сахарова… Айда, Генка! По широкой лестнице они поднялись на четвертый этаж, где жил Журбин. Миша позвонил. Генка в это время стоял на лестнице. Он отчаянно трусил и, когда послышался шум за дверью, бросился бежать, прыгая через три ступеньки. Дверь открыла соседка Журбина, высокая, тощая женщина с сердитым лицом и длинными, выпирающими зубами. За злой характер ребята называли ее Ведьмой.

- Тебе чего? - спросила она.

- Мне нужен товарищ Журбин.

- Зачем?

- По делу.

- Какое еще дело! Шляются тут… - пробормотала она и захлопнула дверь, едва не прищемив Мише нос.

- Ведьма! - закричал Миша и бросился вниз по лестнице.

Он почти скатился по ней и вдруг уткнулся в кого-то. Миша поднял голову. Перед ним стоял товарищ Журбин.

- Что такое? Ты чего безобразничаешь? - строго спросил Журбин.

Миша стоял, опустив голову.

- Ну? - допрашивал его Журбин. - Ты что, глухой?

- Н-нет…

- Что же ты не отвечаешь? Смотри больше не безобразничай. - Тяжело ступая, Журбин медленно пошел вверх по лестнице.