Кортик фон Шираха

– Не скучно тебе было? Телевизор или?.. – спросил он уже с язвой.

– Телевизора не было. Музыка играла и пачка женских дебильных журналов. И старик приходил пару раз, фон Арнсберг этот, мозг мне взрывал своей нацистской философией.

– Что он говорил? – поинтересовался Артем.

Оксана почесала ногтями где-то в глубине собранных в пучок волос, пытаясь добраться чуть ли не до мозга. Зажмурилась.

– Черт, катастрофа какая-то просто. Не могу уже, хочу в ванную.

– Там не давали мыться? – спросил Артем.

– Давали. Сама не мылась. Так… местами. Камеры везде, не было желания доставлять им удовольствия.

– Так что говорил старик? – повторил вопрос Артем.

– Арти, тебе всю теорию пересказать? Про религию новую, про кризис социализма?

– А…, – Артем улыбнулся. – Это он мне успел поведать. Я тоже что-то такое читал. Ницше, видимо. Или смесь чего-то с чем-то.

– Да, именно смесь. Извращенцы в общем, хотя мне было прикольно с ним поспорить. Он просто старый, потому кое-где его мозг монолитный, трудно воспринимающий новую информацию. Плюс он – фанат. Не важно. Они что от тебя хотели?

Артем вкратце рассказал о своих приключениях, не вдаваясь в подробности о кадильнице, но про кортик рассказал все.

– Да, ампулы в задницы – это ты сильно купился, – она улыбнулась. – Кортик старику нужен, значит… Для чего?

– Я не знаю, – Артем пожал плечами. – Наверное ритуал какой-то. Я должен принять в нем участие.

– Когда? – заерзала на стуле Оксана.

– Вечером, чтоб тебя отпустили завтра. Он сказал, что одноглазый может тебя и не опознать. Тогда поедем домой. Правда, есть нюансы.

– Какие?

– Да, там еще они кое-что хотят получить. В Москве. А у меня нет желания это отдавать.

Оксана обиженно надула губы.

– Ты всегда был жлобом. Тебе жаль для меня чего-то? Мою свободу и молодость ты готов положить на алтарь своей алчности! – она картинно запричитала.

– Окси, прекрати! – раздраженно сказал Артем. – Долго объяснять. Отдать я им требуемое всегда успею. Если на кортик мне наплевать, то это… Давай иначе, с другого конца. Я же адвокат. Ты – задержана. Кто-то там написал на тебя заявление, есть видеозапись. Но! Как мы с тобой видим, блефовать эти черти – мастера. Не будут же они выдавать запись полиции, где все их рожи запечатлены? Придется всех таскать на допросы, а они вряд ли захотят светить всю свою банду. Опять же возникнет вопрос: а почему сразу не обратились в полицию? Почему не в Потсдаме? Ждали пока глаз вылечится? Ладно, одноглазый сам не мог, но его же где-то лечили? Врачи по таким травмам всегда ставят полицию в известность, к бабке не ходи. Почему раньше тебя никто не искал? И что с трупом? Ты ж не только искалечила одного, но и… Кстати, как тебе это удалось? Я не видел, как ты там разбиралась, но знаю, что кого-то ты сняла с довольствия. А выглядишь так, будто просто таракана раздавила и забыла. Я тебя плохо знаю?

– Ты меня вообще не знаешь, Артем, – серьезно сказала Оксана. – Это я с виду дура с косичками, но видишь, даже убить могу. А эти сами нарывались.

– Как это произошло? – Артем достал из сумки блокнот и ручку.

Оксана обратила внимание на торчащий предмет в пузырчатой пленке.

– Арти, это то, что я думаю? – удивилась она.

Артем кивнул.

– Ты с этим так спокойно ходишь? – удивилась она еще больше.

– Старик отказался брать. Я ж говорю, какой-то ритуал, видимо. Что-то он сказал про ауру. А эти там… – Артем махнул в сторону двери, намекая на полицаев. – Какие-то малохольные. Даже не проверили, допустили к задержанному, хоть с оружием, хоть с наркотой.

– Тут еще верят вашему брату – адвокату, – предположила Оксана. – Ладно, ты чего хочешь спросить?

Артем открыл блокнот. Расписал ручку, оставив причудливые линии. По-привычке по-русски написал вверху листа «Адвокатское производство». Поставил дату.

– Очень интересно, – сказала Оксана. – Я тебе много должна? У тебя ж почасовка?

– Pro bono, – хмыкнул Артем. – Потом отбатрачишь. Первого, который зажмурился, чем приложила?

– Он был второй, – поправила Оксана. – Первый как раз этот, орлиный глаз. Подошли вдвоем, пытались под локотки вытащить. Третий там еще чуть в стороне, со шприцем. Я – бежать. А что делать? Ткнула ножиком в глазик. Обычный ножик, на столе лежал. Для мяса, видимо.

– Так, – Артем записывал. – Нож для стейков. Ну, тут явная самооборона. Может, с превышением пределов, но не страшно. А второго? Тоже ножом?

– Ну, да…, – ответила Оксана. – Ну, не совсем. Я в него выстрелила. В грудь попала. Наверное, не мучился.

Артем завис, как компьютер от нераспознанной команды.

– Выстрелила?

– Выстрелила. Пальнула. Жахнула. Как тебе еще?

– Из чего?!!

– Из охотничьего мушкета. Со стены сняла во дворце, не помнишь? За спиной у меня висел, на кожаном ремне. Артем, что ты не рубишь совсем? Из чего я могла в него выстрелить?

– Уж, прости, не понимаю, – откровенно признался Артем.