Корвет «Бриль»

«Нет, — твердил он себе, — нечего надеяться, что Салов на «Орионе». Так бывает только в фильмах. Наскандалили, устроили кутерьму с переодеванием, с паспортом… Да еще пассажира взяли на борт! Выходит, сами указали, где его искать… Нет, такие дела делаются тихо. Если Салов и вправду на «Орионе», то странные у него хозяева…»

— Мигом узнаем, — весело говорит Мячин.

Он составляет в уме английские фразы. «Нам очень жаль, мистер Мартин. К сожалению, мы вынуждены вас потревожить. Вы, вероятно, спали?»

Встреча с Мартином радует лейтенанта. Сейчас начальник увидит, какой славный парень Мартин. Как он приветливо встречает пограничников, как старается помочь… Чаушев поймет в конце концов! Работники Клуба моряков, те прямо очарованы Мартином. Естественно! Он и какой-нибудь Шольц — это же два полюса.

Вообще приятно найти такого человека среди заурядных морячков, у которых на уме выпивка да девчонки. Мартин интеллигентен. Это весьма существенно для Мячина. С Мартином можно побеседовать о литературе, о живописи, о самых прекрасных вещах.

Фашисты угрожают ему. Шольц и другие… Еще бы! И снова рисуется Мячину волнующая картина: Мартин, раненый, бежит по сходням на советский берег. Падает на руки к нему — Мячину…

Сейчас, ночью, Мячин видит это еще отчетливей. Ночной порт фантастичен. Проулки между пакгаузами исчезают в темноте, порт раскинулся гигантским лабиринтом. Краны вонзаются в черное, облачное небо, они тоже как будто выросли.

«Орион» дремлет, привалившись к бетонной стенке. На палубе ни души.

Офицеров встречает заспанный боцман — дюжий голландец в мохнатом свитере. Потертый ворс торчит колючками, пахнет овчиной. Боцман сообщает, что капитан нездоров. За него мистер Мартин.

— О, здравс-твуй-те!

Мартин громко, по слогам произносит русское слово. Это доставляет ему явное удовольствие.

— Разбудили вас? — спрашивает Мячин.

Мартин не ложился. До сна ли тут, с таким народом! Дорвались до водки и наглупили. Мартин просит прощения, — некрасиво получилось с тем молодым франтиком.

— Причинили вам беспокойство, — вздыхает Мартин. — Жаль, очень жаль!

Мячин переводит.

Ему хочется блеснуть перед начальником. Подполковник хорошо говорит по-английски, оценить сумеет.

Узнав о цели визита советских офицеров, Мартин недоумевает. Нет, насколько ему известно, никого на борт не принимали. Однако он был в своей каюте…

— Ручаться не могу… Того и гляди матросня выкинет что-нибудь.

Разговаривая, все трое обходят пустынную палубу. Чаушев на судне как дома. Дальше морской границы не плавал, а изучил торговые суда до мелочей, словно бывалый моряк, просоленный на всех широтах.

На палубе лежит штормтрап. Мячин нагибается и чуть трогает пальцами дощечку. «Белоручка, — думает Чаушев. — Не догадался, что дерево сохнет быстро…» Он опускается на колени и ощупывает тросы, на которых держатся ступеньки.

Трап мокрый! Чаушев объявляет это вслух, и Мячин переводит.

Мартин в испуге падает на колени. Он встревожен, руки его нервно мнут трос.

— Да, да, вы правы… Черт их дери! Покоя нет с ними, господа!

— Почему на палубе нет света? — спрашивает Чаушев.

— Приказ второго помощника. Слабоваты аккумуляторы. Хотя… Да, я не удивлюсь… Второй помощник, — Мартин понижает голос до шепота. — он немец из Гамбурга, с запада, закоренелый гитлеровец. Радист — той же масти. Я прошу, господа… Я настоятельно прошу вас осмотреть судно.

— Придется, — говорит Чаушев.

— Пожалуйста! Представьте себе мое положение. Фирма требует, никаких конфликтов в советских портах! Фирма надеется развивать торговлю с вами, пустить еще суда на линию… Мне фирма специально поручила следить за порядком. Я бы выгнал нацистов, будь моя воля. С греками лучше, но тоже… Глаз и за ними нужен…

Мячин переводит и поглядывает на Чаушева с торжеством. Каков Мартин!

— Я не коммунист, о нет! — продолжает четвертый помощник. — Но я за… со-существование…

— Очень приятно, — кивает Чаушев.

— Очень, очень приятно, — переводит Мячин. — Все бы так рассуждали, как вы!

— Начнете сейчас же?

— Да.

— Отлично, господа. Прошу вас!

Всего несколько минут требуется лейтенанту, чтобы сбегать на берег, вызвать солдат. Приказ надо выполнять быстро, это он усвоил еще в училище. Сейчас Мячин ног под собой не чует. Мокрый штормтрап заинтриговал его.

То, что для Чаушева — дело обычное, для новичка Мячина — событие. Досмотров в его служебной биографии еще немного. Задача до сих пор кажется ему огромной, почти неразрешимой. «Орион» возвышается у причала, словно четырехэтажный дом. Но в доме все куда проще! Мячин назубок выучил устройство морского судна, в любое время — хоть ночью подними — ответит на пятерку. И каждый раз его удручают бесконечные коридоры, трапы, каюты, кладовые и всякие закоулки, — то ли для матросских роб, пожарных шлангов, инструментов, то ли для контрабанды…

Досмотр — это всегда вызов смекалке. Стенные шкафы, каморки в боцманском хозяйстве, размещающиеся в носу, или, скажем, проходы и пустоты между тюками, ящиками, кипами груза в трюмах, — какой учебный плакат укажет все это!