Корзина спелой вишни

Город открыл Загидат много нового. Оказывается, он, как и аул, имел свои традиции. И одной из них были подарки к праздникам. Загидат полюбила эту предпраздничную суматоху, когда в магазинах не протолкнешься, а в общежитии все показывают друг другу сувениры, полученные в подарок или приготовленные для подарка. К Восьмому марта Загидат получала от парней их курса забавных зверушек, вырезанных из дерева или выточенных из кости. К двадцать третьему февраля вносила деньги в общую копилку — для подарков парням.

Но индивидуальный подарок, который ей предстояло самой выбрать и самой подарить, она покупала впервые. Дело в том, что недавно у нее появился друг.

А случилось это из-за сапожек. Старых изношенных сапожек, со стертой и потому скользкой подошвой, перешедших к ней от старшей сестры.

Зима в этом году выдалась на редкость неустойчивой: то мороз, то оттепель: улицы и дворы Махачкалы превратились в сплошной каток. Каждая сводка погоды кончалась словами: «На улицах гололед».

В такую-то непогодь Загидат, скользя по льду на своих «отполированных» подошвах, возвращалась вечером в общежитие.

К этому времени Загидат уже была не рядовой студенткой, а заметным человеком в институте. Шумную славу принес ей такой случай.

Биологию у них преподавал некий Самед Махмудович, из числа тех педагогов, которые считали, что «отлично» они могут поставить только самим себе. Так что студенты были рады даже чахоточным тройкам. И вот с этим-то педагогом, грозой института, скромная и тихая Загидат осмелилась вступить в спор. Неудовлетворенная четверкой, она потребовала, чтобы Самед Махмудович проверил ее знания по всем темам.

Напрасно педагог, пораженный ее дерзостью, снимал и протирал очки, чтобы получше разглядеть эту смелую студентку. Напрасно также товарищи пытались образумить ее, бросая ей в спину бумажные шарики. Загидат твердо стояла на своем. Но самое удивительное заключалось в том, что она победила.

— Интересно, интересно, — недоумевал Самед Махмудович, нехотя и нетвердо выводя в зачетной книжке «отлично». — Позвольте узнать, какую школу кончали?

Но и тут Загидат одержала над ним верх: «У нас в Цурибе говорят: разве кто спросит, откуда взялось дерево, если плод на нем сладкий и сочный».

— Гм, вы, кажется, правы, — совершенно стушевался Самед Махмудович, но, опомнившись, добавил: — Однако, голубушка, это только начало, посмотрим, что будет дальше.

— А еще у нас говорят, что колючка колется и не распустившись, а цветок пахнет и в бутоне.

После этой истории Загидат проходила по институтскому коридору под восхищенный шепот: «Смотрите, смотрите, это идет та, которая…»

Даже старшекурсники показывали ее друг другу.

Итак, в один холодный и скользкий вечер Загидат возвращалась в общежитие. Во дворе ее догнал парень.

— Это вы та Загидат, которая положила на лопатки самого Самеда Махмудовича? — спросил он весело.

Но девушка молчала.

— Да-аа, откуда только берется такая самоуверенность, — проговорил он не то восхищенно, не то осуждая.

— Не самоуверенность, а уверенность, — рассердилась Загидат. Она не любила, когда ее задевали на улице.

— Маленькая, а острая, как перец, — удивился парень.

— И большое оружие — игрушка, если в нем нет маленькой пули, — отпарировала Загидат.

Словом, не будь этого гололеда и скользких сапожек, не пришлось бы ей сейчас искать подарок по всем магазинам Махачкалы.

Загидат сделала решительный шаг, чтобы избавиться от своего назойливого спутника… и, поскользнувшись, растянулась на льду. В ту же секунду ока вскрикнула, почувствовав нестерпимую боль.

— Что? Ушиблась? Сильно? — пытался он поднять девушку. Но, видя, что Загидат не может наступить на больную ногу, заволновался не на шутку: — Наверное, перелом. Не надо, не наступайте. А то кость сдвинется, тогда заживать долго будет. Я сейчас «скорую» вызову. — И он бросился к будке телефона-автомата, которая, вмерзнув в лед, косо стояла в углу двора.

Но когда приехала «скорая помощь», Загидат проявила неожиданное упрямство, наотрез отказавшись ехать в больницу, и согласилась только тогда, когда врач пообещал, что после рентгена и гипса ее отвезут в общежитие.

Врач сдержал слово. И часа через полтора Загидат уже лежала на своей койке в общежитии. Голодная, измученная болью, с вытянутой неуклюжей толстой ногой, запеленутой, как младенец, она только сейчас обратила внимание на своего нового знакомого, который не оставлял ее ни на минуту, и почувствовала нежную благодарность к нему.

У него было худое смуглое лицо, а глаза такие блестящие, словно он смотрит на огонь и отсветы этого огня вспыхивают в темных зрачках.

— Спасибо вам за все, — сказала она растроганно. — Пожалуйста, сообщите завтра моим сестрам.

Гаирбек приходил к ней каждый день. Приносил книги, конспекты. Рассказывал институтские новости.

С тех пор они стали друзьями. Про них говорили «хорошая пара», потому что Загидат была отличницей, а Гаирбек чемпионом по самбо среди студентов республики.