Корзно

Поэтому покивав, посочувствовав, лекаря отрядного послав, Ольбег приказывает всем людям Жидиславича, вместе с теми, кто из Ярославля пришёл - в лодки и в Ковжу.

- В укреплении укрепиться, выслать дозоры по рекам, приготовится к отражению ворогов.

В ответ - очередной виток "нам не надь", "и шоб вас тут и не было". Общее мнение: хрень бессмысленная. Мы ж новгородцев испугали? - Больше они не осмелятся, штаны сушить будут.

Местные просто посылают, на постой не пускают, провиант не продают. Понаехали тут... Проваливайте. Подходят ярославцы с ростовцами с тем же настроением:

- А че? А на чё? А ты хто? Ещё сорок вёрст гребсти?! Да ну нах...

Тут заработала вышка над Белоозером. Ольбег сигналку мне, я - Боголюбскому. Он - в Коломне. Оттуда и отвечает. Директивно и поимённо.

Местные опять:

- Не... хрень, печати вислой нет.

Но ярославский воевода уже знает как такие сигналки оборачиваются.

- Утром - выходим. Кто не идёт - батогами. Я не об двух головах, чтобы нашему государю перечить.

Утром ярославцы с ростовцами и небольшой группой местных, не шатко, не валко, но отправляются на ту сторону озера в Ковжу. Через три дня посланные с отрядом сигнальщики оттуда весть подают:

- Даньслав идёт по Кеме в шешнадцать ушкуев с превеликим поспешанием. Завтра будет здесь.

Едва люди Точильщика добрались в эти края, как по всем трём рекам двинулись типа торговцы. Не подымая пыли и шума поднялись на сотню вёрст по рекам. Вот одна из таких групп и подняла тревогу. А привезённые в Ковжу сигнальщики в два дня, с помощью ярославских, сметали вышку и передали через озеро в Белоозеро. Ночью да с высоты - далеко видать.

Везение? - Конечно! Опоздали бы на два дня - была бы беда.

Ольбег объявляет тревогу: новгородцы идут! Над ним смеются:

- Такого не может быть. Потому что не может быть никогда. Они нас боятся!

Тихий безветренный июньский день. Над озером к обеду появляется дымка, видно... ничего толком не видно. Понятно только, что Ковжа не горит. То ли отбились, то ли Даньслав не решился штурмовать единственное укрепление на весь регион. Ближе к вечеру Жидиславич вдруг подскакивает, грузится в лодку с минимумом барахла и сваливает вниз по Шексне.

- Ой, худо мне, ой в брюхе крутит, ой помру. А в Крутике, говорят, есть дед-ведун, лекарь-травник. Может поможет. А после-то я... как полегчает... обязательно назад. Вот, даже майно своё не беру.

Часов в восемь по полудни уже видно: на той стороне озера - пожары встают. Самого огня не видать, но столбы дыма растут и умножаются. Местные сперва рассказывают, как стерню выжигают, как смолокуры смолу гонят, как углежоги уголь жгут... Потом всё тише, всё чаще затылки чешут.

Приходят выборные.

- Ну, Ольбег-воевода, чего делать-то будем?

- С чем?

- Э... ну... вот... с новгородцами, бают.

- Так их же нет и быть не может, они ж от вас с прошлого раза штаны не высушили.

Парень разозлился здорово, "выспаться" на глупости местных не пропустил.

Солнце к закату, потом сумерки. Ветерок помаленьку дымку согнал.

- Я иду в озеро, ворогов встречать. Кто со мной?

- Не... да как же? А здесь кто город боронить будет? Не, Боголюбский войско прислал город защищать.

- Вот я и буду там защищать, где неприятеля бить удобно. Кто со мной? Нет таких? Ну и хрен с вами. Сидите тут, ждите. Пока вас резать придут.

Местные пытаются соорганизоваться. Но навыка встречи врагов... со времён Вышатича не было. И они сцепляются между собой, вспоминая прежние дела и долги. В городе сотни четыре боеспособных мужчин. Но привести их в состояние единого боевого отряда невозможно. Враг придёт - выйдут биться. Но врага-то не видно. А сидеть ночь, во тьму гляделки пяля... как в набат ударят - так мы и прибежим.

Стемнело, эскадра начинает выдвигаться. Расшиву уже вытянули из реки в озеро, когда сигнальщик засекает огонь на воде. Выдаёт курс и дистанцию: Даньслав в пятнадцати верстах, несколько уклонился к южному берегу. Ребята гребут ещё с час, останавливаются, "Кон-Тики" разворачивается кормой, тихохонько спускают на воду "водомерки", ставят на ушкуи с "плевательницами" "бронирование" - сбитые из плах щиты.

Аким Рябина как-то рассказывал, как они на Вятичевом броде половцев Гоши Долгорукого остановили такими плавучими "блокгаузами" со стрелками внутри. Я запомнил, потом пересказывал и Дику, и Любиму.

Темно, вода чуть плещет, звёзды отражаются... Тут марсовый с верхотуры орёт:

- Тама!

Звук по воде далеко летит. В трёх сотнях метров вспыхивает огонёк. Виден головной новгородский ушкуй и очертания ещё нескольких за ним. На переднем - мужик с факелом, выставил его вперёд, вглядывается в темноту.

Ольбег... он потом рассказывал, что так перенервничал, что пищать начал. Но прокашлялся и командует:

- Осветительными! Раз, два!

Два самострела с расшивы выкидывают осветительные стрелы.

Что тут непонятного? Зажигательные знаете? - очень похоже. Только в хвостике - сложенный парашютик. Как стрелка носом вниз пошла - парашютик выскочил. А что пеньковую обмотку возле наконечника пропитываем составами... Я про свои гелевые светильники рассказывал?