Кошачье шоу

— Кого-то твоей уникальной должности.

Они мчались прямо к двери дома священника. Из-за усилий, которые они прилагали, чтобы идти быстрее под палящим солнцем, их лица блестели от пота. Теперь Мэтт начал понимать, что лейтенант Молина имела в виду, когда говорила о поводке. Уже на пороге он вдруг остановил Темпл, схватив ее за руку. Казалось, она не собиралась менять свой план, несмотря ни на что.

— Что такого уникального в моей профессии? — спросил он, понимая, что ему нужно это услышать, и не важно, что именно, ведь любознательные умы жаждут, как она справедливо заметила.

— Ты знаешь подноготную священничества, его давление, выгоды. Но теперь ты вне всего этого, и едва ли являешься тем, на кого можно указывать пальцем, что бы там ни сделал отец Эрнандес.

— И что же он сделал?

— Залез в бутылку, начнем с этого, — она прикусила нижнюю губу. — Но есть кое-что и похуже. Уверена, ты сможешь выяснить, если понял, о чем я.

— А с чего бы мне это делать? — спросил он холодно.

— Потому что это может быть важным. В этом кроется мотив убийства мисс Тайлер.

— Но ведь еще не подтвердили, что это было убийство.

— Конечно, убийство, — вздохнув, она закатила глаза. — И может быть, вся остальная чушь: все эти телефонные звонки, бритье выставочной кошки, распятие кота — были всего лишь отвлекающими маневрами, — она пожала плечами. — Можешь охранять меня, если хочешь. Но что плохого в том, чтобы просто зайти и спросить?

Мэтт поспешно отпустил ее, когда понял, что его хватка стала слишком крепкой, почти отчаянной. Он совершенно точно не хотел становиться неофициальным исповедником отца Рафаэля Эрнандеса. Он ведь бросил все это, не так ли?

А Темпл совсем стыд потеряла. Но в ее работе по-другому нельзя: надо быть бесстыдным даже по отношению к самой чувствительной душе, так заключил Мэтт. Зайдя внутрь, она процокала по холлу на своих дерзких каблуках и остановилась только у ручки двери кабинета. Затем — потянула ее.

— Извините, что беспокою вас, отец Эрнандес, — извинилась она уверенно. — Я не знала, что вы не один. О, мистер Берне! Вы, случайно, еще не выяснили, включены ли коты в завещание? Я только что их кормила и не знаю, как долго бедная Пегги сможет удерживать службу отлова бездомных животных теперь, когда их количество известно.

Мэтт беззвучно застонал оттого, как она изображала слона в посудной лавке. Физически она не казалась такой внушительной, как лейтенант Молина, зато время от времени могла быть чертовски милой и добиться таких же неплохих результатов. Ее жертвы говорили, вопреки всему.

Он услышал удивленные — даже изумленные — голоса, приглашающие ее переступить порог и войти.

Среди ненужного мусора на столе отца Эрнандеса лежал документ, состоящий из нескольких белых листов большого формата.

Пастор выглядел куда более удивленным, чем адвокат. Ни один из них не засомневался насчет права вновь пришедших знать правду. Он подозревал, что дело тут было совсем не в ее невозмутимой дерзости, а в самом содержании завещания. Мэтт поймал себя на том, что ему тоже становилось ужасно любопытно.

С уверенностью Ширли Темпл мисс Темпл уселась на один из удобных стульев, на который вполне могли усесться целых две такие девушки. Мэтт занял второй стул, пытаясь принять естественную позу.

— Коты, — отец Эрнандес запустил пальцы в свою редеющую серебристую шевелюру. — Они совершенно точно попадают в чистилище, — он извинительно улыбнулся Темпл. — Вы, может быть, не знакомы с этим термином.

— О, но я знакома. Значит ли это, что их… выселят?

— Нет, нет… — он утешительно помахал рукой.

Мэтт распознал все до последнего жесты и правильную артикуляцию слов, уже запатентованных Добрым Пастырем, в стиле приходского священника. Более того — он догадался, что все они были выполнены на автомате.

У отца Эрнандеса только что случился шок. Он тоже, как и Темпл, повернулся к адвокату.

Адвокаты любят зрителей.

Он любовно пролистал страницы, которые явно когда-то были сложены в четыре раза.