Кошачьи проблемы (СИ)

Ричард не хотел, чтобы Рид побывал на вскрытии, но Гэвин думал по-другому, поэтому явился в морг чуть ли не раньше всех. Вид у Рида был помятый, словно он не ночевал дома. Ричарду это не понравилось - напарник должен бережнее относиться к себе.

У Шпшина Нчвсекшкисра не было родственников, он умер в человеческой части города от рук предполагаемого убийцы-андроида. Забытый и никому ненужный настолько, что никто не мог или не хотел затребовать его тело для обряда погребения по фелинскому обычаю. Поэтому его смерть расследовала полиция людей и вскрывал человек. Рид не стал возмущаться присутствию ещё и студентов-практикантов, потому что прекрасно понимал, что для тех – это уникальный опыт. Возможно их единственный раз, когда получится увидеть подобное. Внутренности фелинов не особенно отличались от человеческих по размерам и расположению. У них не было второго сердца или запасной печени, по сути, только уши, хвост и некоторые биохимические процессы, протекавшие у фелинов по-другому, и составляли всё различие двух рас.

Доктор Константинеско ничем не напоминал патологоанатома и больше походил на простого сельского доктора. Весь такой из себя округлый, немного суматошливый, с постоянной улыбкой на лице и специфическим медицинским юмором. Рид знал его, как лучшего судмедэксперта Детройта.

В этот раз патологоанатом был серьёзен, напряжён и суетлив больше обычного. Несколько раз поправил висящий микрофон, в который диктовал медицинские наблюдения, перебрал инструменты для вскрытия, рыкнул на студентов, которые слишком громко по его мнению перешептывались. Ему потребовался почти час, чтобы закончить одну только внешнюю экспертизу: удаление фрагментов одежды, фотографии, рентгеновские снимки, взвешивание, тест на токсины и так далее по протоколу. Никто его не торопил, хотя дышавший через раз Хэнк предпочёл бы исчезнуть отсюда как можно раньше. Коннор сходил куда-то и принёс ему банку с жидким ментолом и, лейтенант поднес сразу же её к носу, сделав несколько глубоких жадных вдохов.

Одной из особенностей организма фелинов было то, что очень резкие концентрированные запахи в какой-то момент полностью забивали их обоняние. Может, поэтому после коридора пропахшего формальдегидом и дезинфицирующими средствами у Гэвина напрочь отшибло нюх. И это было хорошо, он не хотел, как Андерсон нюхать мерзкий ментол, но и наслаждаться запахом гниения не желал в миллион раз сильнее.

Гэвин смотрел на тело, а Ричард смотрел только на него. Рид умудрился досмывать за ночь следы маркера, делавшего его милым, и весь как-то поник, фоня сожалением. Ричард не понимал, почему тот так близко принимает смерть старика, который был ему шапочно знаком. Какая-то фелинская заморочка? Сейчас спрашивать Рида было просто бесполезно - не ответит.

Руки Гэвина мелко дрожали, а когти чуть-чуть удлинялись, он спрятал руки в карманы куртки, заметив пристальный взгляд Ричарда.

- Давай подождём в коридоре, - тихо предложил ему RK900. – Ты всё равно сейчас ничего не видишь.

Гэвин посмотрел на него опять и, кажется, смог взять контроль над своими зрачками, которые до этого то были нормальными, то вытягивались в вертикальный. Фелины действительно толком не видели, когда у них был так называемый «кошачий» зрачок. Как пелена глаза застилала, возможно, поэтому они старались максимально держать себя в руках и слыли очень хладнокровными. Убийство, такое жестокое и бессмысленное выбило Рида из колеи, сделало уязвимым. Ричард сверкал жёлтым диодом, переходящим в красный и думал о том, как защитить, как уберечь своего детектива. В этот момент он впервые подумал, что Рид дорог и важен для него, не потому что тот фелин, а - потому что он это он.

Гэвин покачал головой и указал на ухо, мол, я слушаю, видеть здесь не обязательно.

Константинеско начал озвучивать повреждения, особо остановившись на прижизненных. Гэвина скривило, когда эксперт отметил, насколько аккуратно были отделены оба уха жертвы. Убийца использовал для этого острый предмет, скорее всего хирургический скальпель. Потом патологоанатома заинтересовал хвост, вернее его отсутствие.

- Очень интересно, шрамы очень старые, словно операцию по удалению сделали несколько десятилетий назад, - произнёс Константинеско, осматривая обрубок хвоста.

- Двадцать семь лет назад, - подал голос Рид. – Фелинский суд приговорил к лишению хвоста и изгнанию за занятие неблагородным трудом и отказ бросить его. Шпшин был кукольником, мастерил их из любого подручного материала, работал какое-то время в Нью-Йорке в собственном камерном театре. Разорился. Вернулся в Детройт.

Гэвин хотел добавить ещё что-то, но его горло перехватил спазм.

- Спасибо за ремарку, детектив Рид, – поблагодарил Константинеско. – Далее обратите внимание на…

Вскрытие неприятная для неподготовленных процедура, Андерсон не выдержал и сказал, что прочитает отчёт. Гэвин, андроиды и студенты остались.