Кошачий король Гаваны

– Нет! – Пабло привстал, но потом рухнул обратно в кресло. – Останьтесь. Мы поработаем. – Он пытался обрести тот прежний уверенный, не терпящий возражений тон.

– Вы не сможете работать, – возразила Ана. – А мы не станем тратить время на пьяницу.

Было невозможно не уловить горечь в ее голосе.

Пабло прикрыл лицо рукой:

– Моя дочь… Она ушла. И забрала с собой внука, понимаете? Я должен был выпить. Это Куба. Иногда здесь такое происходит.

Я заговорил с Аной по-английски:

– Может, придем завтра? В смысле, дерьмо случается, да?

– Нет, – отрезала Ана. – Никаких «дерьмо случается». Я таких ребят, как он, знаю. Завтра не поможет.

Но я едва ее слышал. Потому что Пабло…

Он рухнул на колени прямо на каменный пол. Зашатался и сел, умоляюще сложив дрожащие руки.

– Встаньте. – Слова вылетели изо рта прежде, чем я успел осознать, что говорю. – Встаньте, ну же!

– Прошу вас, – произнес Пабло. – Мне это нужно. У меня проблемы. Когда Йосвани сказал, что вам нужно два месяца занятий, я подумал: вдруг дела пойдут лучше? Вдруг я сумею что-то исправить с помощью денег? Пожалуйста.

– Встаньте, – повторял я. – Встаньте.

Я покраснел. Впился пальцами в ладони. Мне никогда еще не было настолько не по себе.

Этот мужчина, что сейчас умолял нас, стоя на коленях, некогда танцевал с «Конхунто фольклорико», считался одним из лучших танцоров в Гаване.

В итоге Ана положила этому конец:

– Мы вернемся завтра. Если вы не протрезвеете, то занятия окончены.

Пабло встал, шагнул к Ане и попытался взять ее за руку, но она отступила.

– Завтра, – повторил он. – Да, приходите завтра.

Мы молча спустились по лестнице. Молча пошли по улице. Даже шум Гаваны – гул машин, крики продавцов, болтовня, – казалось, стих. Словно я вышел с поля боя, оглохший после взрывов.

Я не хотел говорить о случившемся. Не хотел об этом думать. Подозреваю, что и Ана тоже. Она явно вспомнила своего отца. Мы вернулись домой, не обменявшись ни словом.

Но день на этом еще не закончился. На площадке у дверей Хуаниты нас остановила пожилая женщина, величавая, с прямой спиной и гордо поднятой головой. Она сжимала палку рукой с побелевшими костяшками.

– Ты Рик? – спросила она. – Из Нью-Йорка? Сын Марии?

– Да, здравствуйте, – ответил я. – Вы знали мою маму?

– Меня зовут Рафаэла Пилар Гонзалез. Я живу по соседству уже сорок лет. Твой дед помог нам получить эту квартиру.

Мой дед…

О Леонардо Гутьерресе Ривера, мамином отце, я знал лишь, что он работал на правительство и сам вырастил маму и Хуаниту. Я видел только одно его фото: выцветший снимок худого улыбающегося мужчины с седыми волосами.

Наверное, я очень долго молчал, потому что Ана ткнула меня под ребра (да, она очень деликатна).

– Я хотел бы послушать ваши воспоминания, – сказал я. – Можно пригласить вас на чашку кофе?

Глаза Рафаэлы просияли.

– Ты уже был в Музее шоколада на Старой площади? – спросила женщина. – У них восхитительный горячий шоколад.

– Тогда идемте туда, – согласился я. – Может, через час?

– Сегодня ко мне придут туристы, но завтра днем я свободна. И зови меня Рафаэла, мальчик, que no soy una vieja.

«Я не старомодна» – вот что значила эта фраза.

– Тогда до завтра, – с радостью согласился я.

Если Хуанита не хочет обсуждать историю нашей семьи, вдруг эта леди поможет?

– Ты похож на Лео, – сказала Рафаэла. – Мой муж всегда говорил, что встреча с твоим дедом – единственное хорошее, что произошло с ним в Анголе.

Ангола… Куба посылала туда войска во время гражданской войны. Я не знал, что мой дед принимал в ней участие.

Я уже хотел об этом спросить, но из-за двери Хуаниты послышался шорох. Рафаэла вздрогнула, как от выстрела, махнула нам и поспешила прочь по коридору со впечатляющей для ее возраста скоростью.

Из нашей квартиры выскочил Йосвани в низко надвинутой на лицо бейсболке:

– Привет, ребята. А что вы тут делаете? Разве у вас не должны быть занятия?

Мы рассказали ему, что произошло.

Минуту спустя кузен сказал:

– Постойте, вы платили Пабло каждый день? Вы что, чокнутые? Стоит ему получить деньги, и его тянет покутить.

Еще минута, и Йосвани ушел к Пабло.

Час спустя он вернулся.

– Подождите до понедельника, – попросил Йосвани. – Мы держали совет в гостиной. – Я поставлю его на ноги, вот увидите.

– Мы не станем тратить время на алкоголика, – отрезала Ана.

– Платите ему раз в неделю, и все будет хорошо.

– Почему люди нянчатся с пьяницами, как с малыми детьми? – спросила девушка.

– Потому что это работает, – ответил Йосвани.

Честно, я засомневался. Может, мы просто не воспринимаем пьянчужек как взрослых людей? Не хотим думать, до чего же должен дойти мужчина, чтобы превратиться в хныкающую развалину, стоящую на коленях перед двумя подростками?

Глава 12 Рикардо Эухенио Эчеверриа Лопес

Раз у нас выдалось свободное утро, Йосвани пригласил нас посетить ресторан своего дяди Элио.

– К нам сегодня приезжают трое гитаристов из Камагуэйя, – сообщил он за завтраком.

Утро выдалось влажным и являлось приятной альтернативой периодам ужасной жары и дождей. Во время последних по улице неслись водные потоки вперемешку с мусором.