Кошачий король Гаваны

– Той ночью Мария вернулась домой с Лео, – продолжила Рафаэла. – Она больше не пыталась сбежать. Оставила мысли об эмиграции. Мы все в это верили. Когда на следующий день я пришла к ней, она сидела за столом и смотрела в окно. Рикардо же она называла предателем.

– Потому что он ее оставил?

Рафаэла пожала плечами:

– Думаю, потому, что он присоединился к армии и отрекся от своих стихов. Откуда мне знать? Откуда кому-либо из нас хоть что-нибудь знать? Мы все считали, что Мария передумала бежать.

– Но она все же сбежала.

– Да. Несколько дней спустя сказала Лео, что хочет прогуляться. Он ее отпустил. Думал, что она образумилась, да и посольство уже закрылось. Но в тот день Фидель открыл гавань Мариэль и велел всем кубинцам убираться, если они того хотят. Мы так и не узнали, как Мария пробралась на борт, но она отплыла на одном из первых кораблей. – Рафаэла помолчала. – Она никогда не звонила. Никогда не писала. Вообще не давала о себе знать за все эти годы. Хуаните пришлось нелегко, а Лео поступок дочери просто сломил. Вскоре он ушел в отставку.

Я вцепился в чашку с остывшим шоколадом. Мама не просто встала и уехала с Кубы. Она сбежала из-под носа деспота-отца. Пережила любовь, предательство… Прямо как в сериале.

Ей было восемнадцать. Всего на два года больше, чем мне сейчас.

Всю мою жизнь она отказывалась говорить о своем прошлом. Только теперь до меня дошло, что на самом деле означал этот разрыв с родной землей. Насколько же глубока оказалась мамина обида.

– Но это же не все, – сказал я. – Почему Рикардо так легко от нее отказался? Почему она от него отреклась?

– У каждой истории есть подробности, – вздохнула Рафаэла. – Но я их не знаю. Лео умер. Рикардо исчез из нашей жизни, с тех пор я никогда о нем не слышала. Да и не выясняла. Я ненавидела его из-за Марии, так как думала, она ненавидит его. – Рафаэла задумчиво посмотрела на меня. – Но теперь мне интересно.

– Что?

– Мальчик по имени Рикардо приезжает из Нью-Йорка и говорит, что он сын Марии Гутьеррес Пены. – Рафаэла чуть пожала плечами.

Я уставился на нее.

Рикардо.

Как Рикардо Эухенио Эчеверриа Лопес.

Да нет, глупость какая-то. Меня зовут Ричард. Именно так написано у меня в паспорте. Ричард, не Рикардо.

Я отчаянно попытался вспомнить, кто выбирал мне имя. Разве папа ничего не рассказывал? Может, по справочнику детских имен подобрали? Может, бабушка из Лейпцига предложила?

– Но… почему? – спросил я.

Мама не стала бы называть меня в честь человека, который ее предал, которого она ненавидела.

Рафаэла потрепала меня по руке узловатыми пальцами:

– На Кубе нет смысла задавать такой вопрос. Сегодня девушка живет здесь, а завтра исчезает. И не остается никого, кто мог бы дать тебе ответ.

Глава 13 Мистер современность

Той ночью восторженная Ана вернулась с вечеринки Йосвани:

– Было так здорово! Один старик прыгал под сальсу так, словно на ринге боксировал. Несколько десятилеток танцевали касино лучше, чем все профи Нью-Йорка. А еще один румберо – боже, как он двигался! Все местные – это совсем другая атмосфера… люди просто веселились от души. Я там такие кадры сняла!

– Звучит здорово.

И я правда смог за нее порадоваться.

Рассказ Рафаэлы заставил меня задуматься. О бунтаре-поэте Рикардо, моей маме-писательнице и их жизни перед изгнанием. Они во что-то верили, поддерживали друг друга.

На следующее утро трезвый, аккуратно одетый Пабло встретил нас на улице у своего дома:

– Прошу прощения за инцидент на прошлой неделе.

Больше такого не повторится.

– Йосвани – хороший друг, – холодно заметила Ана.

– Да, и хороший бизнесмен, – ответил Пабло.

Я задался вопросом, не получает ли кузен процент от занятий, но потом решил, что мне все равно, лишь бы Пабло оставался трезвым.

А тот сдержал слово. И безжалостно гонял нас неделя за неделей.

Жизнь вернулась в привычную колею. Гавана начала казаться мне домом. Я больше не замечал часто встречающиеся руины и выбоины на дорогах. Тоска по бурито, пицце и бургерам постепенно сошла на нет. Я временами проверял свой сайт, чтобы убедиться – команда модераторов держит кОтострофу на плаву, но уже не скучал по широкополосной сети.

Мой испанский стал легче, слова норовили склеиться вместе, я проглатывал гласные на кубинский манер. Иногда на улицах кубинцы уже принимали меня за местного и спрашивали, как пройти куда-то.

Не успели мы опомниться, а половина отпуска уже миновала.

* * *

Одним августовским вечером мы пошли на концерт «Лос Ван Ван».

Если вы настоящий сальсеро, от этих слов у вас слюнки потекут. Для остальных же поясню: «Лос Ван Ван» – самая знаменитая кубинская группа исполнителей сальсы. Они выступают с конца шестидесятых и до сих пор держат марку. Послушайте такие песни, как «Agua», или «Tim Pop», или «Me Mantengo». Посмотрим, сможете ли вы усидеть на месте.

Поход на их концерт значит две вещи. Плату в двадцать «куков» за билет, что мало кто из кубинцев мог себе позволить, и необходимость приехать за два часа до концерта и выстоять очередь.

Я предложил заплатить за Йосвани. В кои-то веки раз он согласился.