Кошачий король Гаваны

В свете последних событий я не знал, как относиться к сюрпризам. Но Пабло не желал вдаваться в детали.

Четыре часа спустя мы спустились вниз на нетвердых ногах и поползли по Гаване как два пенсионера на отдыхе. Но усталость была приятной. Теперь можно будет вздремнуть днем, не вспоминая о Вальдесе.

Но за несколько кварталов до дома Ана коснулась моего плеча:

– Не оглядывайся. За нами следит рикша.

Я мгновенно пришел в себя:

– Уверена?

– Утром он стоял напротив дома твоей тети, – сообщила Ана. – Я запомнила этого парня.

Я остановился, присел завязать шнурок, а сам украдкой осмотрелся и увидел рикшу, тощего подростка. Он ехал по улице, уткнувшись в телефон, словно не мог оторваться от написания эсэмэски.

Или от съемки нацеленной на нас камерой.

Что-то мне расхотелось спать.

* * *

Следующую неделю мы рикшу больше не видели. Каждый раз, выходя на улицу, я смотрел по сторонам, но никого, кроме соседей, не замечал. Иногда по дороге к Пабло мы делали крюк – трюк, с помощью которого можно узнать, не следят ли за тобой. Ничего.

– Может, совпадение, – сказал я однажды Ане.

– Может, – согласилась она, а потом оглянулась в пятнадцатый раз за утро.

Когда днем я возвращался в квартиру Хуаниты и запирал стальную дверь, меня охватывало облегчение. Вот только я знал, что вскоре снова придется выходить из дому.

Я заставлял себя есть. Вся пища словно утратила вкус, но из-за постоянных тренировок нельзя было ходить с пустым желудком. Потом я ложился на диван в комнате Йосвани и спал так долго, как только мог. Остаток дня читал книги на ноутбуке, чтобы отвлечься.

Ана каждый день уходила сразу после ланча. Писала Йосвани, просила его подсказать адрес, где еще можно взять интервью, вешала на плечо камеру и неизменно спрашивала меня, не хочу ли я присоединиться.

– Нельзя позволить им нас запугать. Мы ничего дурного не сделали.

«Скажи это моему другу Рикардо», – хотел ответить я.

Я восхищался энергией и стойкостью Аны, но совершенно не желал куда-то с ней ходить. И дело не только в страхе. Куда бы она ни отправлялась, туда же шел Йосвани. А если бы я еще раз услышал, как он называет ее своей девушкой, то сорвался бы. Кузен еще вечно норовил сделать широкий жест, мол, полюбуйтесь, какую я отхватил девчонку.

Первое время Хуанита сочувственно на меня поглядывала, а потом однажды поймала на кухне.

– Отношения – это всегда нелегко, – вздохнула она. – В молодости мне нравился один парень. Его звали Альфредо, и он…

– Прекрати, мама, – вмешалась Йоланда, стоя в дверях кухни. – Рик и без твоих советов обойдется.

Я бы поверил в ее заботу о моих чувствах, если бы она так быстро не появилась. Кузина изо всех сил старалась не оставлять меня или Ану наедине со своей матерью, словно мы могли ненароком выболтать ее секрет. Йоланда беспокойно бродила по квартире, обхватив себя руками и кусая губы. Но представляю, как она себя чувствовала.

Однажды я наткнулся в общем коридоре на Рафаэлу.

– Ты видел Рикардо? – спросила она. – Как он?

Пожилая леди явно надеялась услышать нечто особенное.

– Он теперь художник, – ответил я.

– И… – Рафаэла помолчала. – Он женился?

– Он живет один.

Она кивнула. Тяжело, но удовлетворенно, словно именно этого и ожидала.

Отношения мамы с Рикардо были для Рафаэлы не просто воспоминаниями, они были романтической историей о двух обреченных на расставание влюбленных, которых разлучила судьба и которые больше никогда не обрели счастье.

Мне хотелось сказать, что мама была счастлива в Нью-Йорке. Что они с Рикардо были детьми, безрассудного пошедшими на глупый риск. Но решил – пусть Рафаэла верит в свою сказку.

Может, мама и правда все эти годы любила Рикардо. Все-таки мы с ним оказались почти тезками.

Мне стало не по себе, словно я предаю папу. Однако совсем невероятной эта версия мне не показалась. Если уж я что и вынес из этой поездки, так это мысль, что любовь – штука сложная.

* * *

Я сказал, что всю неделю мы не видели рикшу. Так и было. Следующий раз мы встретили его восемь дней спустя, вечером, по дороге в «Ла Грута».

Тем днем Ана отправилась в Марианао – сорок минут в один конец. Танцоры, которых она собиралась снимать, не явились, Йосвани тоже. Он не брал трубку и не отвечал на эсэмэски. Ана прождала его там целый час и по пути домой попала под ливень.

Когда Ана переступила порог, мокрые волосы облепили ее голову, а одежда потеряла приличный вид. Прямо беженка с Ородруина.

– Может, что-то случилось, – предположил я, пока Ана пила горячий чай в гостиной, переодевшись в сухое.

Она зыркнула на меня, как на идиота:

– Разумеется, что-то случилось.

– Ну то есть, может, он не виноват. – Я сам не знал, почему защищаю Йосвани. – Может, нам следует начать волноваться.

– Еще чего! – Хуанита вплыла в гостиную, спокойная, как корабль в гавани. – Йосвани вечно гоняется за новой блестящей игрушкой. И надеяться на него не стоит.

Судя по стиснутой челюсти, Ану это сообщение не порадовало. Удивительно, как Хуанита не поняла, что сказала.

Или… или же она как раз знала, что говорит.