Кощеевич и война

В общем, Радосвету никак нельзя было помирать. А ещё лучше — побыстрее жениться и наделать детишек. Но тот заладил: Таисья, Таисья… Свет на ней клином сошёлся. Можно подумать, цари часто по любви женятся! О стране радеть надо!

Высказывать всё это лучшему другу было горько и противно. Но кто ещё скажет?

— Накося выкуси тебе, а не Божий суд! — Слова Веледара заставили Яромира вынырнуть из воспоминаний, и он немедленно огрызнулся:

— Струсил?!

Воевода взревел, как медведь. И наверняка вырвался бы из захвата Яснозора, но тот быстренько успел ввернуть:

— Богов насмешить хотите, дуралеи? — А когда удалось привлечь внимание, уже спокойнее продолжил: — Враг у нас один — Навь. А дивьим людям меж собой сражаться не след. Пусть Северница вас рассудит.

— Она его сестра! — фыркнул Веледар.

— И что? Ты сомневаешься в моей чести и беспристрастности? — Радмила появилась словно из ниоткуда. За спиной девушки маячили несколько человек из её отряда, среди которых Яромир узнал Душицу.

Наверное, сестра не только что пришла, а была здесь с самого начала, стояла в сторонке и всё видела. С неё станется.

— На ловца и зверь бежит, — улыбнулся Яснозор. — Что скажешь, воительница, рассудишь спор?

— Коли оба согласятся — рассужу по справедливости.

Яромир с Веледаром злобно переглянулись, потом разом посмотрели на Радмилу.

Ох, сложно… Нет, Яромир вовсе не сомневался в сестре, но понимал, что любое из её решений окажется ему не в радость. Рассудит в его пользу — люди скажут: «Вступилась за брата», — а если в пользу Веледара… это будет как плевок в лицо.

— Я согласен, — буркнул воевода. — Скажи, Северница, что бы ты сделала с воином, нарушившим приказ командира, да ещё и во время войны?

— Да, скажи, — встрял Яромир. — Что бы ты сделала, если бы твой командир не видел дальше своего носа, а от быстроты твоего решения зависела бы жизнь царя?

В тот же миг он понял, что, ляпнув это, согласился на суд сестры и идти на попятную уже поздно. Что ж… Значит, богам так угодно.

Но Вьюжка мысленно успокоил его:

«Не жалей. Радмила хорошая. Яр, а можно я этого верзилу цапну? Самую малость. Очень уж зубы чешутся».

«Не смей! — строго подумал Яромир. — Пусть будет всё по закону».

Симаргл разочарованно вздохнул, но спорить не стал.

— Про царя — эт ты не передёргивай, — буркнул Веледар. — Никто не знает, куда направлялся тот отряд.

— Дык допросите пленников, — вдруг подал голос Неждан. — Зря мы с близнецами двоих приволокли, что ль?

— Давно розог не пробовал, волчишка? Не лезь, когда старшие разговаривают! — рыкнул воевода, но Радмила его осадила:

— Вообще-то парень дело говорит.

— Навьи всё равно ничего не скажут — хоть режь, хоть умасливай. Будут только своего Кощеевича славить. Что с них взять, с заколдованных? — проворчал Веледар, отворачиваясь.

— Это мы ещё посмотрим!

Севернице нельзя было говорить, что она с чем-то не справится. Яромир это знал, а воевода, похоже, нет. Тем лучше. Если у неё получится, можно будет больше не гадать на пальцах, правда ли Навь готовила покушение на царя.

Прежде чем уйти на допрос, Радмила повернулась к брату:

— Прости, Мир, но конца дознания придётся тебе посидеть в остроге.

За её спиной довольно ухмыльнулась Душица. Ишь ты, какая злопамятная.

* * *

Когда уже в который раз попадаешь в темницу, поневоле начинаешь задумываться: а может, это с тобой что-то не так? Но Яромир с негодованием прогнал эту мысль. Ратибор был просто сумасшедшим. А Веледар — самовлюблённый болван. Что касается Радмилы… На её месте он поступил бы точно так же.

Подумаешь, острог! В целом тут даже неплохо: стены защищают от ветра, а плащ — от холода. Яромир натянул на нос капюшон и собрался было подремать: а то когда ещё такой случай представится? Вдруг его тихонько окликнули по имени.

— Кто там?

— Это мы!

С той стороны деревянной стены послышались шорох и сдавленные пререкания.

— Важен, стой спокойно!

— Не могу, мне Беляй плечо оттоптал!

— Да тише вы, дураки!

Теперь Яромир узнал голоса. Конечно, это его Волчата. Ох, плохо будет, если их тут увидят!

— Какого лешего припёрлись? — Он постарался добавить в голос строгости.

— Да мы быстренько, вот только гостинцев передать.

В зарешеченном окне на мгновение показалась веснушчатая рожа одного из близнецов, и в следующий миг на голову Яромиру упал свёрток. Внутри оказались сухари, пара кусков вяленого мяса, фляга с дивьей бражкой — ух, и забористая, аж по запаху слышно!

Неожиданно пальцы Яромира натолкнулись на что-то горячее.

— Ай!

— Это тёплые камни, — зачастил Беляй. — Заклинанием разогретые. Ну, чтоб не холодно было ночью. А там ещё ниже — целительное зелье от синяков. Допрос-то затягивается. Но мы тя не бросим, командир! Можешь на нас рассчитывать!

— Чтоб это было в первый и в последний раз, ясно вам? — Яромир как ни старался подпустить суровости, а не получалось. В душе он был очень благодарен Волчатам. — А зелье откуда взяли? У Огнеславы?…

Он хотел сказать «спёрли», но проглотил слово. С целительницей они, конечно, не ладили, но Яромиру было бы приятно, если бы та о нём вспомнила и позаботилась. Увы, ответ его разочаровал: