Кошечка из Сакурасо 1

Если он просил её выдраить ванную, то она промокала до нитки. Парень никак не мог понять, мыла ли она душевую или мылась сама.

Если он отправлял её за покупками, то она тут же терялась, что уже стало нормой. К счастью, Тихиро дала ей телефон с GPS. Но она не ответит, даже если Сората позвонит ей, так что в итоге приходилось за ней идти.

И произошла ещё масса других нервотрёпных ситуаций.

Самой большой проблемой всего этого было то, что Масиро неадекватно себя осознавала.

Она думала, что ничем не отличается от обычных людей.

Кроме того, из-за этого нельзя было заставить её вспомнить о каких-то вещах и привыкнуть к ним.

Каждый день Сората познавал новые истины, а проблемы всё росли и росли, не желая рассасываться.

— Сиина, какой у тебя четвёртый урок?

— Физкультура.

— Разве её можно пропускать?

— Если играют в волейбол, то я лишь могу выучить правила.

— Почему? Плохо себя чувствуешь? Или ты ранена?

— Я не могу поранить пальцы.

Хотя ответ не относился к тем, что легко понять, для Сораты он звучал очень убедительно.

Ведь все эти удивительные работы создали тонкие, белые пальцы Масиро.

— Хотя я думаю, волейбол — это хорошо.

— И?

— Но мой наставник сказал нет.

— Звучит серьёзно.

— Ага. Хотя волейбол звучит серьёзно, мне всё равно нельзя.

Сората хотел сказать, что говорил о совершенно другом, но вместо этого промолчал.

— Рита, которую ты упомянула, кто это?

— Друг.

— Друг из Англии?

Масиро слегка кивнула.

— Вместе жили.

— Должно быть, ты принесла ей немало проблем, да?

— Мне нравится Рита.

— И почему ты никогда не следишь за нашим разговором?!

Сората выпрямился и сел.

— Сиина, ты действительно умеешь рисовать.

— Не особо.

— Нет, правда. Ты знаешь, как рисовать. Я видел работу, за которую ты получила приз. Хотя я ничего не понимаю в искусстве, меня пленила её красота.

— …

— Если ты обучаешься искусству, не лучше ли было остаться за границей?

— Ага.

— Тогда почему ты вернулась в Японию?

Может быть, это и хорошо, что она вернулась и решила поступить в университет.

Нет, если она и правда хотела в полной мере раскрыть свои навыки, ей было бы лучше остаться за границей.

Масиро взяла последний кусочек баумкухена и положила его в рот, запив чаем с молоком из алюминиевой баночки с трубочкой.

Похоже, нить разговора потерялась окончательно.

И только Сората успел так подумать…

— Я хочу быть мангакой.

Масиро произнесла это очень чётко.

Не «я мечтаю стать мангакой» или «моя цель — стать мангакой».

Она именно хотела быть мангакой.

— ПОЧЕМУ?!

Сората крикнул настолько громко, что сам себя застал врасплох.

Стать мангакой. Не стоило удивляться такому заявлению после утренних эскизов. Однако данный вариант составлял лишь один процент из всех возможных. Причём парню он казался наименее очевидным.

С его точки зрения это было недопустимо.

Масиро привлекала к себе всеобщее внимание в мире искусства, и её талант превосходил всё, что знал Сората.

Даже судья на конкурсе художников разглядел в ней чудо.

Разве этого мало? Масиро уже добилась того, о чём обычные люди не смеют даже мечтать. Для убедительности можно привести то, что она имела уникальный талант, которого лишены все прочие. И почему же она хотела стать какой-то там мангакой?

— Масиро, ты хочешь заниматься и тем, и другим?

Масиро в знак несогласия покачала головой.

— Ты хочешь быть только мангакой?

Теперь она наоборот кивнула.

— Прости, я не понимаю.

Как он и сказал, Сората поднял руки, показывая, что сдаётся, и улёгся на скамью.

— Вы двое! Вы и правда решили пропускать уроки средь бела дня!

Человеком, шумно открывшим дверь на крышу, оказалась Тихиро.

Она стояла рядом с головой лежащего Сораты, сложив руки на груди, и смотрела на него свысока.

— Подождите, сэнсэй, не походите слишком близко! Я ведь увижу!

Тихиро носила узкую юбку, так что заглянуть по неё было не так просто.

— Возбудиться от каких-то трусиков! Я реально завидую тебе!

— Я точно окаменею, если увижу трусики сэнсэй!

Он запаниковал.

— Перестань говорить глупости и возвращайся на уроки.

Допив чай с молоком, Масиро встала со скамьи.

Она сама пошла в школу.

— Канда тоже.

— Сэнсэй, могу я задать вам вопрос?

— Ну?

— Что Сиина за человек?

Взгляд Сораты последовал за девушкой, которой уже и след простыл, и упёрся в закрывшуюся дверь.

Тихиро повернулась обратно к Сорате и глянула на него так, будто хотела устроить ему тест.

— У меня абсолютно нет идей, о чём она думает.

— Тут я тебе не помощник. Потому что пока ты учился смеяться, плакать и сердиться, она уже рисовала.

— А её семья такая же?

— Её отец был достаточно одарённым, чтобы работать преподавателем в Лондонском Университете Искусств. Но как художник он не особо известен. Её мать также окончила художественный университет, так что их можно назвать семьёй художников. Сейчас они все в Англии.

— Но ведь даже такая семья не могла её настолько извратить?