Кошечка из Сакурасо 6

— Я была на всё готова, лишь бы спрятать их и похоронить эмоции!

— …

— Не говори, что ты от этого радовался! Не нужно быть таким добрым!

— …

— Не нужно… — пробурчала Нанами, стыдливо опустив голову.

Сорату вывело из равновесия: то, что он ничего не мог сделать для раненой Нанами, то, что она получила такие раны, и то, что она собственными словами наносила себе новые травмы… Всё выводило из равновесия.

— Очень даже нужно.

— …

— Нужно, ещё как нужно!

Если не быть добрым к Нанами, то каким ещё быть?

— Ты меня спасла. Благодаря тебе я старался изо всех сил эти две недели.

— …

— Если бы не ты, я бы не смог собирать подписи так долго.

Не собирал бы их, совсем бы раскис и вообще всё бросил. Нанами действительно его подбадривала, хотя сама скрывала шок от провала на прослушивании. Если уж она такое могла, он мог ещё больше — эта мысль подбадривала Сорату и прогоняла сгустившиеся над головой тучи.

— Да какой там благодаря мне!

Но Нанами замотала головой, словно непослушный ребёнок, без конца уверяя Сорату в его неправоте.

— Вот и говорю, хватит, Аояма!

— Вот и не хватит!

— Хватит, говорю!

— Вот и не хватит!

— Кончай уже.

В самом-то деле, уже достаточно. Куда больше.

— Больше ничего себе не накручивай!

— Хуже всех…

Нанами и дальше недовольно мотала головой.

— Хватит ставить всё с ног на голову!

— Я хуже всех!..

— Слушай, завязывай! Не отворачивайся от результатов прослушивания. Хватит удирать!

— !..

Нанами, подняв голову, посмотрела на Сорату широко открытыми глазами. Её губы дрожали, будто она увидела что-то непостижимое. А затем уголки глаз и рта скривились.

— Всё нормально. Я знаю, ты всегда сможешь подняться после падения.

Она хотела сдерживаться. А на самом деле лучше бы расплакалась в тот роковой день, когда получила уведомление. Но не сумела. Не заставила себя, и другой никто не заставил. От этих воспоминаний становилось невыносимо мерзко. Если бы она не стиснула зубы, то залилась бы слезами у Сораты на глазах. В носу застучал пульс.

— Всё, о чём ты говоришь, я внимательно слушаю.

— Канда-кун…

— Спасибо тебе за упорство.

— Я…

— Правда спасибо.

— А я упорная?..

— Ага, как никто другой… Ты старалась больше всех в мире. Ты очень старалась!

От одной фразы щёки Нанами, и без того влажные, намокли от слёз. Невыносимые эмоции взяли верх и хлынули наружу.

— Уа-а-а-а-а-а.

Вцепившись в грудь Сораты, Нанами надорвала горло и выплеснула накопившиеся мысли.

— Два моих года, на что они?!

Вспучившиеся, нестерпимые мысли понеслись бурным потоком, словно сель.

— Бред какой-то!

— …

Её завывания разрывали грудь.

— Никакого смысла…

Хорошо бы убедительно сказать, что ничего подобного. Но Сората не мог, ведь сам точно так же переживал из-за проектного заседания.

Лишь одно он мог спросить у самого себя:

«Имеют ли смысл усилия, которые не приносят плодов?»

Хотелось бы, чтобы кто-то умный напрягся и дал ответ. И спас этим душу Нанами.

— Я постоянно сдерживалась.

— …

Каждое слово приносило боль.

— Маю и Яёй звали меня в караоке и в магазины… А я работала и не могла ни развлекаться, ни бездельничать. И терпела, лишь бы не жалеть!

— Знаю.

— Денег не хватало…

— Знаю. Всё знаю.

— Я тоже хотела развлекаться. Ещё как!..

— Точно. Ещё как.

— Я два года пожертвовала…

— Ага.

— Но всё без толку!

— …

Сдавливало грудь. От слов Нанами щемило сердце.

— Никакого смысла!

— …

— Из-за провала на прослушивании всё пропало!

— Аояма…

— Объясни.

— …

— Объясни, Канда-кун!

— …

— На что ушли мои два года?

Нанами, подняв голову, смотрела прямо на Сорату. Дождь, слёзы и сопли смешались у неё под носом в единую массу.

Девушкой овладели печаль и отчаяние.

— Объясни… — Хрипло повторяя, Нанами прижала лишённый всякой силы кулак к груди Сораты. От лёгкого прикосновения он едва ли что-то почувствовал. Лучше бы она ударила по нему в полную силу, подумал он. Ей бы это очень помогло.

— Почему всё бесполезно?! Я же так старалась!

— Аояма.

— Почему я такая… такая неудачница…

— …

Больше он не хотел заставлять её говорить. Нанами достаточно настрадалась. Не хотел, чтобы она ещё больше себя мучила.

Сората не мог больше ничего сделать и обнял голову Нанами. Да так сильно, чтобы она ничего не могла сказать…

И девушка снова громко расплакалась.

Дождь всё не прекращался.

Сората не знал, сколько они мокли. Вдалеке раздались два удара часов, но могло и почудиться.

Как только Нанами немного успокоилась, Сората направился в медпункт. Они так сильно вымокли, что были в состоянии запросто простудиться.

Нанами, которую тащили за руку, вела себя покорно и нисколько не сопротивлялась, полностью отдавшись во власть Сораты.

Доктор Хасуда Саёко при виде них изрядно удивилась, но не стала спрашивать подробностей и сразу вручила им полотенца и сменную одежду: спортивную униформу и даже нижнее бельё. Всё, кроме носков.

Сората отвёл Нанами, которая обмякла, словно марионетка с оборванными нитями, на кровать и задёрнул занавеску.

— Аояма, ты же сможешь переодеться?

— Угу…

Сората тут же решил переодеться за перегородкой.