Кошелек или жизнь?

Так и получилось. Сквозь силуэты неторопливо переходящих улицу пешеходов я увидела, что белая «Волга» удаляется все дальше и дальше. Поднажав и чуть не шибанув в задок раскорячившегося на дороге «москвичонка», я все же сократила между нами расстояние, стараясь держать «Волгу» в поле зрения. По моим расчетам, Максим мчался к мосту, чтобы оттуда рвануть куда-то за город. Может быть, приведет меня как раз к этому самому таинственному профилакторию? «Дубки», «Березка», «Реченька» — что за мода на слащавые названия, от которых лично меня сразу же начинает тошнить? В любом случае на загородном шоссе играть в догонялки гораздо интереснее.

Надо же, неожиданно «Волга» остановилась возле троллейбусной остановки, из нее неторопливо вышел какой-то мужчина с дорожной сумкой. Поравнявшись с преследуемым, я заглянула в машину — за рулем сидел незнакомый бородач, который тут же мне приветственно подмигнул, жестами приглашая к себе в гости.

Так и есть — Максиму удалось меня сбить со следа, с какого-то момента я начала гнаться за другой «Волгой». Ушел, подлец! Раздраженно я ударила ладонью по рулю, и водитель «Волги» тоже игриво посигналил мне в ответ.

Что делать дальше? Решение пришло быстрее, чем произошла смена огней на светофоре, — ехать к Кораблевой. Ей придется дать кое-какие новые объяснения по поводу своего Максика и себя тоже.

Глава 7 Новое поколение выбирает деньги

Фрейда встретила меня на пороге как свою хорошую старую знакомую.

— С собачкой хоть погуляли? — спросила я первым делом, запуская руку в черную блестящую шерсть. — А я ей колбаски принесла, по дороге купила.

— Мне бы лучше колбаски, — проворчал Николай, выходя навстречу. — Голодный как черт. Хоть корм собачий грызи, в холодильнике шаром покати.

— Так я же не жила здесь все это время, боялась, — оправдывалась Кораблева.

— Кого? А собака у тебя на что?

— Кто-нибудь звонил? Какие новости? — спросила я, быстро раздеваясь.

— Хорошо, что ты пришла, — а то он меня тут поедом ест. Не знаю, что и делать, — пожаловалась Кораблева.

— Охраняю. Она у меня теперь вроде как заложница. Меняю только на своего Сашку.

Я с интересом посмотрела на Николая, который стоял, решительно сдвинув брови. Ну надо же, все же в этих сорокалетних с лишним мужиках, воспитанных на походах, ночных кострах и песнях Высоцкого, что-то есть такое, чего явно недостает моим сверстникам. Какой-то особый стержень, хотя сами они о нем вряд ли задумывались. Готов последнее отдать, чтобы выручить из беды друга, — и говорит об этом буднично, как о деле само собой разумеющемся. А при встрече своему Сашке руку коротко пожмет, по плечу похлопает — и разойдутся без всяких лишних сантиментов по своим делам.

Резкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и отвлечься от этих мыслей.

— Алло! Алло! — подбежала к телефону и закричала в трубку Кораблева. — Да нет же, какая вам тут поликлиника! Еще скажите — дурдом! Вы уже второй раз сюда попадаете, не звоните больше… Ну и что, что болит, бабуся. Поболит — перестанет, как будто вас в поликлинике вылечат…

— Что-нибудь узнала? — спросил Николай, пока Кораблева выливала ушат накопившегося дурного настроения на неведомую страдалицу.

— Кое-что. А теперь нам с вами поговорить придется, — обратилась я к Кораблевой, после того как она с довольным видом положила трубку.

— Чего такое? — удивилась она. — Я все вроде сказала.

— Мне удалось отыскать фирму, которая отправляла Александра Денисовича на злосчастный бизнес-семинар. Так вот, в этой фирме, оказывается, работает этот самый бугай, который вас на даче охранял, — Максим. Что бы это могло значить?

— Максимочка? Ой, даже не знаю, — округлила свои глаза Кораблева.

— Вы говорили: у него какая-то интернациональная корпорация. А оказалось, что он сидит в самой дешевой, грязной гостинице города…

— И что с того? Все равно — транснациональная, они даже в другую страну, в Казахстан, все время мотаются.

— Что вас с ним связывает? Какие отношения?

— С Максиком? Ну такие… отношения, да.

— Говори, дура, толком, — взревел Николай. — А то голову прошибу!

Кажется, у них тут без меня сложился свой особый язык общения, который Кораблева отлично понимала, потому что сразу быстро залепетала, косясь в сторону Николая:

— Отношения, а что? Они с сыночком моим друзья большие, приходили часто. Но на самом деле он умненький и взрослый совсем, лучше других многое понимает.

— Толком говори: любовник он тебе, что ли? Теперь уж все равно! До кучи!

— А что такого? Значит, Пугачевой с Филиппом Киркоровым можно, а нам, простым смертным, нельзя? Так получается? Да это сейчас ведь даже модно, когда любовник в два раза моложе, я журналы читаю — многие женщины так, особенно артистки и певицы всякие…

— Ну ты, артистка! — усмехнулся Николай. — Да он же тебе в сыновья годится…

— А Филя Киркоров…

— Погодите про Филю. Выходит, туристическая фирма в гостинице «Реченька» — это фирма вашего Максима? Как его фамилия?

— Емелькин. Макс Емелькин.