Кошка

Из-за возникшей неразберихи и замешательства британское командование совсем выпустило из вида, что в Маргейте находилась смешанная флотилия эсминцев и торпедных катеров. Ее командующий по собственной инициативе вышел в море и на борту эсминца «Кемпбелл» возглавил атаку на немецкие крейсера. И хотя она успеха не имела, в последующем ее приводили в качестве доказательства принятых мер

В течение 12 и 13 февраля Черчилль вел нескончаемые дебаты с начальником имперского генерального штаба сэром Алланом Бруком о целях передвижения немецких морских сил...»

А вот что рассказывает тот же военный корреспондент о дальнейшем развитии событий:

«Наши торпедные катера при входе в узкий участок пролива поставили дымовую завесу между кораблями и английским берегом. Но ветер рвет ее в клочья, так что англичане в состоянии наблюдать за нами невооруженным глазом.

И действительно: за кормой корабля в море вырастают несколько фонтанов. Когда они опадают, ветер доносит гром разрывов. Фонтаны вырастают во все большем количестве, но залпы британских батарей не достигают целей. К тому же мы уже проследовали узкую часть канала у Дувра. С каждой минутой расстояние между кораблями и батареями возрастает.

Но вот объявляется тревога: под углом к курсу движения кораблей появляются британские торпедоносцы.

В течение буквально нескольких минут все шесть самолетов сбиты.

Затем слышится рев моторов бомбардировщиков, и на наши головы падают сотни бомб, но и они рвутся в море, не принеся никакого вреда.

Вдруг по левому борту видны вспышки орудий: это подошел вражеский крейсер в сопровождении трех миноносцев. Завязывается артиллерийская дуэль.

Тут же слышится крик ликования: попадание в английский эсминец, который начинает тонуть! Через некоторое время пожар на втором. Остальные корабли противника исчезают в тумане. Глухо грохочут наши главные калибры.

Быстро темнеет. Курс — на Северное море.

Утром 13 февраля немецкие крейсеры, эсминцы и торпедные катера благополучно входят в шлюзы Брунсбюттелькоога».

Одна из самых рискованных операций на море была успешно и без потерь завершена. Тяжелые немецкие корабли, завязшие в Атлантике, снова оказались в Северном море.

Историки второй мировой войны довольно подробно описали растерянность и запоздалые меры со стороны британского командования, когда были получены первые сведения о выходе в Ла-Манш немецких тяжелых кораблей. Причины этого ими, однако, до конца выяснены не были.

Лишь через многие годы после окончания войны стала известна история передачи Блайхером в начале февраля 1942 года той самой радиодепеши, которая усыпила бдительность британцев. На следующий день после прорыва немецких кораблей через Ла-Манш из комнаты 55-а британского военного министерства в адрес «Кошки» пришла радиограмма с обвинениями в дезинформации. Только тогда Матильда Каррэ узнала, что Хуго Блайхер посылал в Лондон радиосообщение без ее ведома.

Конечно, она была возмущена и буквально рвала и метала от ярости. Были затронуты ее гордость, безграничное честолюбие и тщеславие. Она понимала, что обвинение за эту возмутительную дезинформацию Лондон обязательно предъявит ей. На ее доброе имя, которым она со всей женской непоследовательностью гордилась, брошена тень.

К тому же до ее сознания доходит, что Блайхер не очень-то нуждается в ней: он и без нее добился триумфа.

Так 13 февраля 1942 года между Матильдой Каррэ и Хуго Блайхером возникает глубокая трещина. Именно в этот день она хоронит свою любовь и сознает, что побеждена во всех отношениях: как любительница приключений, как шпионка, как женщина. Из создавшегося положения «Кошка» видит только один выход.

В тот же день Пьер де Вомекур звонит по телефону на квартиру мнимого бельгийца месье Жана. Трубку снимает «Кошка», и Вомекур говорит без обычного приветствия:

— Могу я поговорить срочно с месье Жаном?

— Нет, месье де Вомекур, его нет дома.

— Тогда я прошу вас прийти немедленно ко мне, — и добавляет, пренебрегши осторожностью: — Сегодня ночью прибыл связник. Речь идет о свинстве, о котором вы, я полагаю, читали уже в газетах. Если месье Жана трудно найти, приходите одна. Связник еще у меня, у него к вам имеется целый ряд вопросов.

«Кошка» понимает, что положение очень опасно, садится в свой кабриолет и мчится в бюро Вомекура на Елисейских полях.

Когда она входит в бюро фирмы по экспорту и импорту, Вомекур представляет ее английскому майору Ричардсу, представителю лондонской секретной службы, спрыгнувшему этой ночью на парашюте неподалеку от Парижа и являющемуся не столько связником, сколько судьей и мстителем.

Сохраняя мрачное молчание, он раскладывает на столе привезенные с собой документы, а затем говорит:

— Наряду с вашими донесениями мы получили сообщения от нашего доверенного лица Филиппона, находящегося в районе Бреста. Так вот впервые, за все время нашей работы с вами, мадам Каррэ, ваша радиограмма оказалась, мягко говоря, некорректной, а если назвать вещи своими именами, то катастрофически лживой. Требую объяснений!