Кошка

Затем зачитывается приказ командующего эскадрой, в котором подчеркивается значение операции: от каждого члена экипажа требуется напряжение всех сил.

Через канал?

— Это даже не смешно! — говорят опытные старослужащие.

И действительно, приказ этот звучит как команда совершить харакири.

— В Берлине, видимо, посходили с ума, — произносит какой-то старшина и сплевывает за борт.

Ведь и на самом деле, с начала войны ни один британский военный корабль, не говоря уже о немецких, не осмелился выйти в пролив...

В сужении пролива между Дувром и Кале ожидает заградительный огонь английских береговых батарей. Но до того остается еще много времени. Начинается серый рассвет.

Внезапно объявляется тревога:

«Спереди по правому борту — самолеты!»

Но тут же в небе расплывается дымовой сигнал: немецкие истребители вылетели на сопровождение эскадры.

Для прикрытия крейсеров от подводных лодок противника спереди, по бокам и сзади идут миноносцы, поднимая высокую носовую волну.

С командного мостика передают:

«С правого борта — непонятные тени!»

Бинокли обшаривают горизонт. Ага — вот они, эти «тени». Так это же немецкие торпедные катера, идущие на соединение с эскадрой!

Час проходит за часом, но противника не видно. Томми, видимо, спят. Происходит что-то непонятное...»

Причину отсутствия реакции со стороны англичан тогда никто не знал: ни тот корреспондент газеты, ни тысячи матросов на кораблях, на даже высокопоставленные чиновники в Берлине.

И лишь годы спустя военный историк А.Луцерна приоткрыл завесу этой тайны, превратившей день 12 февраля 1942 года в черный день гордой морской истории Англии. Вот что он писал:

«12 февраля 1942 года в 10 часов утра капитан британских ВВС Фитцрой, совершавший разведывательный полет над Ла-Маншем, заметил на траверзе Туке эскадру кораблей в составе трех крейсеров и значительного числа мелких кораблей. Фитцрой посчитал, что это — британские корабли, и, когда был атакован двумя немецкими Me-109, попытался уйти под защиту этих кораблей. Лишь когда с них по нему был открыт огонь, он понял, что корабли — немецкие. Фитцрой вывел свою машину из-под огня и минут через десять, будучи уже в безопасности, передал по радио береговому командованию:

«Вражеская эскадра идет в направлении Дувра под прикрытием мощной авиационной группировки. Замечена в трех милях от Туке. Вынужден возвращаться на аэродром из-за повреждения машины».

Вскоре после этого он, однако, рухнул в море и был выловлен живым уже под вечер того же дня командой проходившего мимо катера. Позже он был награжден орденом.

Сообщение Фитцроя, как стало известно позже, попало в руки британского вице-маршала авиации в 10 часов 37 минут. Но тот посчитал это за очередную проделку немецких секретных служб, поскольку пилот должен был бы передать свою радиограмму зашифрованной.

В 10 часов 50 минут командир эскадрилий доложил вице-маршалу, что Фитцрой совершал свой полет на одноместной машине и не мог поэтому управлять самолетом и одновременно заниматься шифрованием текста с помощью кодовой книги. С Фнтцроем попытались связаться по радио, чтобы получить подтверждение его сообщения, но безрезультатно, так как в это время он уже плавал в море.

После долгих размышлений авиационное командование уже в 11 часов 10 минут дало распоряжение выслать в рекогносцировочный полет шестерку торпедоносцев типа «Свордфиш».

В 11 часов 35 минут немецкие корабли были обнаружены на траверзе Булони. Только после этого береговым командованием была объявлена тревога. В Министерстве авиации известие это было воспринято подобно разорвавшейся бомбе.

Первый лорд адмиралтейства Александер отдал приказ срочно вывести флот, стоявший в шотландских гаванях, к берегам Бельгии, а сам выехал в Дувр понаблюдать за морским сражением. А это привело к тому, что его в течение целого дня никак не могли найти. Британский флот пришел к проливу только утром 13 февраля, когда корабли противника уже достигли своей родной гавани.

Что касается авиации, то бомбардировочное и истребительное командования получили противоречивые приказы, в результате чего атаковали порознь и потеряли 62 самолета.

Лишь на следующее утро английские истребители действовали совместно с бомбардировщиками, но их усилия были, к сожалению, направлены против собственного флота, поскольку летчики не получили информации о его выходе в пролив.

Британские береговые батареи по приказу военного министерства открыли огонь, но велся он из-за плохой видимости наобум по площадям. Немецкие батареи на противоположном берегу Ла-Манша открыли ответный огонь. Один из снарядов попал в дом, вблизи которого находился Александер. Таким образом, первый лорд адмиралтейства едва не оказался жертвой своего желания проследить за «битвой на море».