Кошка

– Все на месте, – он показал ей фиолетовую пачку. – Не переживай ты так.

– Я и не переживаю.

– Да ну? – усмехнулся он и бросил упаковку на расстеленный диван. Его руки обвили талию и стянули лифчик. Пришла очередь трусиков. – Ляг, – он мягко подтолкнул ее к дивану. – Сперва я хочу сделать тебе приятно.

Лара послушно опустилась на кровать, раздвинув ноги. Внутри все дребезжало от возбуждения. Гоша встал рядом на колени и начал поглаживать ее по внутренней стороне бедер, при этом покрывая короткими, словно взмах крыльев бабочки, поцелуями.

Ах… Его пальцы быстро оказались внутри, большой палец массировал клитор… Вперед-назад, вперед-назад, вперед… назад… Из Лары вырвался низкий протяжный стон.

– Какая ты мокренькая, – прошептал он.

– Гоша, давай уже… – бедра инстинктивно сомкнулись на его руке, как капкан. – Я не могу больше!..

– Нет, я хочу тебя еще немного помучить, – хитро улыбнулся он и второй рукой закрыл ей рот. Его член, такой близкий и такой недосягаемый, смотрел прямо на нее. – Расслабься.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Лара откинулась на подушки, раздвинув ноги шире и принялась водить руками по его худой груди. Пальцы словно рисовали внутри нее сложные, витиеватые узоры, почти дотягиваясь до заветной черты, до той самой, за которой начинается океан удовольствия, вперед-назад, вперед-назад, почти, почти!..

Георгий впился губами в грудь, наращивая темп. Ладонь соскользнула с ее рта и легла на член. Раз-два, раз-два, сперма туго выстрелила прямо на живот.

– Ну вот, – Лара подняла голову. – Мы же хотели…

– Погоди, это еще не все, – выдохнул он и принялся искать упаковку презервативов, которую Лара нащупала у себя под боком, затем протянула ему. – Спасибо.

Зубами вскрыв пленку, он примерил презерватив, пытаясь понять, какой стороной правильно. Нет, не этой. Да, вот так. Одним движением раскатав его по всему члену, Георгий подвинул Лару в центр кровати и пристроился сверху. Его сосредоточенное лицо оказалось над ней, в тени, глаза таинственно блестели. Он наклонился ближе:

– Как ты хочешь? Медленно или быстро?

– Не знаю. Мне немного страшно, – призналась она. – Это ведь не так больно, как все говорят?

– Я постараюсь не больно, – утешил он ее. – Ты снова вся напряглась, расслабься.

Он приподнялся, возвышаясь над ней, как дракон, пальцы снова ласкали промежность. И тут…

– А… ааа… – выдавила Лара, отчетливо ощущая, как нечто каменное распирает ее узкое отверстие, болезненно давит, продвигается все глубже и глубже, вперед и вперед, – ааа… Гоша… Мне больно!.. Гоша!..

Он не ответил, лишь сильнее прижал к кровати и снова закрыл ее рот рукой. Его лицо приобрело страшное выражение, на виске вздулась вена. Он не собирался останавливаться. Никогда.

Мучение все длилось и длилось, Лара готова была его укусить, лишь бы он прекратил, кричать, звать на помощь! Однако вдруг что-то оборвалось в ней, от вспышки боли глаза заволокло красной пеленой, нечем дышать, воздуха, воздуха!.. Как огромный, тяжелый механизм, Георгий стал отступать, чтобы в следующее мгновение войти в нее с новой силой. Вперед-назад. Вперед-назад.

Лара уже ничего не чувствовала, она провалилась куда-то за границу восприятия, была лишь боль и странное давящие удовольствие.

Вперед-назад. Вперед-назад. Последний рывок был таким мощным, что в груди хрустнули ребра.

Георгий вышел, пошатнулся и рухнул рядом, тяжело дыша. Лара, наконец, смогла вздохнуть. Промежность горела огнем, даже больно было шевелиться. Но почему-то сейчас, именно в это самое мгновение маленькое, светлое счастье коснулось ее своими тонкими крыльями.

– Гоша… – хрипло позвала она. – Гоша… Я люблю тебя…

Он не ответил. Лишь приподнялся на локтях и по-собачьи уткнулся взмокшим лицом в ее ладони.

***

Всю ночь они лежали в обнимку, прижимаясь друг к другу горячими, вспотевшим телами, сплетаясь ногами, словно корни деревьев. Ее бедра плотно охватывали его торс. Язык Лары водил по его губам и деснам, иногда доходя до самого неба. Георгий ласкал ее грудь, осторожно скручивая соски, как колки на гитаре, член терся о ее живот, словно напрашиваясь на продолжение. Лара водила по нему рукой, оттягивая бархатную кожу, и тогда Георгий прижимался к ней сильнее, и горячо шептал на ухо всякую приятную ерунду. Один раз Лара в шутку коснулась его яиц, сморщенных и холодных, словно мандарины, он вздрогнул и резко отпрянул.

– Не надо так делать, – процедил он сквозь зубы. – Это опасная зона.

– Да что ты, – улыбнулась она и снова потянула к ним руку. Он успел поймать ее руку и зажать между бедрами. – Эй!..

– Я же сказал, что не надо, – ответом был смешок. – Теперь ты наказана.

Он поймал вторую руку, потянул на себя и тоже зажал между бедер. Ее лоб уперся ему в солнечное сплетение. По затылку и шее скользнуло горячее дыхание. Гоше всегда нравилось, когда она обездвижена. Ему нравилось, когда у него есть власть.

Лара рассмеялась. И, сама не понимая, зачем, опустилась еще ниже и потянула к члену язык. Кончик коснулся нежной кожи на головке. Георгий снова вздрогнул, в этот раз от приятной неожиданности.