Кошка Белого Графа

— Ты пришел сюда с моим именем на устах, чтобы опозорить меня? — прогремел низкий голос. — Тот, кто прислал тебя, пристрастен и лжив. Он не служит истине. Он обещал тебе ее звериное тело. По какому праву?

— Мое тело? Разве такое бывает? — я посмотрела на Рауда и отвела взгляд, наткнувшись на сапфировое сияние его глаз.

— Я не слышал, — настороженно ответил мой муж. — Мы многого не знаем о секачах. Честно говоря, впервые вижу Дакха в этом храме.

Кажется, сегодня многое происходило впервые. Неужели Дакх стал ригонским богом?

— Иди к своим, — велел Дакх секачу, — и скажи, что отныне все будет по-другому!

Секач направился к выходу, как заводная кукла. Взгляд его оставался таким же бессмысленным.

Грозный бог оглянулся, выискивая кого-то, а потом устремился в толпу. Люди шарахнулись в стороны.

Дакх остановился перед каталкой Хальфорда:

— Ты видел его?

— Видел, — увечный оборотень улыбнулся с умилением. — Уже совсем большой. Скоро летать начнет.

Казалось, он не испытывал перед суровым божеством ни малейшего трепета. А его слабый и хриплый голос был слышен в каждом углу зала.

— Скорее, чем ты думаешь, — ответил бог с неожиданной теплотой и обернулся к толпе: — Вот ваш новый защитник! Крылатый волк будет охранять ваши сны. Не равняйте его с теми, кого вы зовете фантумами. Крылатый волк рожден для бескорыстного служения. Его предназначение — оберегать невинных и карать виновных!

Сделав это удивительное заявление, Дакх исчез.

Рауд подвел меня к каталке и пожал Хальфорду руку.

— Рад за тебя, дружище!

— Видишь, девушка, как обернулось, — сказал мне оборотень, в его глазах стояли слезы. — Счастья тебе. Счастья вам обоим!

А потом время вышло, и черно-белые двери наконец открылись.

Из предрассветной мглы веяло стужей, а у меня не было хотя бы шали, чтобы добежать до саней. Не успела я подумать об этом, как плечи укрыла тяжелая волчья доха, укутав меня пышным мехом и знакомым запахом с головы до ног.

Гости толпились у гардероба, усталые, потрясенные, взбудораженные. Я не поверила своим ушам, услышав женский возглас, полный неподдельного восторга:

— Вот это Ночь! Чудо, а не Ночь! Никогда такой не было!

Но чудеса еще не исчерпали себя.

В дверях налетел ветер, сорвал с головы капюшон, распахнул доху. Под одеждой, под теплым мехом кожу обдало морозным дыханием. По ткани свадебного костюма прокатилась волна холодного света — и красное стало белым, заткалось алмазными узорами. Я ощутила, как меняется крой, удлиняется подол.

Стало жутко — мой наряд превратился в погребальный саван. Вспомнилось видение, посланное шалуньей феей на Зимнем балу: я — в белом, и я… счастлива?

Так мы и вышли наружу, протолкнувшись сквозь ждущую чего-то толпу.

У подножия крыльца выстроились снежные витязи во всем великолепии своего боевого облачения, чтобы приветствовать владыку зимы и его супругу. Так вот отчего гости не спешили покинуть храм! У меня волосы на затылке зашевелились, когда застывшие глаза витязей обратились к нам, а копья наклонно взметнулись в воздух, образовав арку, горящую неживым синим огнем.

Кучер Сельфан, подпоясанный серебряным кушаком, лихо соскочил с козел, открыл перед нами дверь кареты и опустил подножку, чтобы мне было удобнее забраться внутрь.

Но Рауд медлил, любуясь городом. В жемчужной дымке нарождающегося утра Альгота была прекрасна. Широкие улицы, затейливо украшенные фасады домов, крыши из цветной черепицы — все это было теперь на виду. Снега осталось ровно столько, чтобы придать городу сказочно-праздничный вид, какой ему и полагалось иметь на исходе Ночи Всех Богов. В просветы облаков проглядывало бледно-сиреневое небо, и с него в полном безветрии падали красивые пышные хлопья.

Свет схлынул с моего платья, и оно опять изменилось, став из белого багряно-золотым. Длинный-длинный шлейф стелился по снегу — алый, как разгорающийся у горизонта восход. Его лучи развеяли призрачные фигуры витязей и весь морок этой долгой ночи, которая бывает раз в году и в которую происходят самые безумные, невероятные и непредставимые человеческим разумом вещи.

ГЛАВА 14, в которой все становится совсем хорошо, а главное, правильно

На Ночь Всех Богов Вилька загадала себе чудо. Она молилась всем богам сразу — и непонятному Двуликому, и морозной Хозяюшке Зиме, даже Свену и Свяне, хотя думать о замужестве ей вроде бы еще рано.

Она просила: "Заберите меня отсюда!" Куда — Вилька и сама не знала. Туда, где ее будут досыта кормить, где ей будет тепло спать. Где не надо бояться, что ее ударят или зажмут у стены, чтобы облапать. Порой Вилька завидовала сказочной Сиротке, которая обернулась снежным духом и ушла с Богиней в ее северные чертоги, чтобы сидеть там в вечной ночи и любоваться огнями на небе, не зная ни тепла, ни солнца, но и боли тоже не ведая. "Приди, Богиня, — шептала Вилька, сжавшись на соломе в углу сарая. — Возьми меня!"

И Богиня пришла.