Кошка Белого Графа

— Прости, давно не практиковался, — пробормотал он, вновь переходя на ригонский, и спохватился: — Что же мы стоим?..

Он провел гостью в дальний конец длинной комнаты, к диванам, похожим на садовые скамьи в зарослях шиповника, велел подать чаю и пирожных.

— Гелеона, — казалось, герцогу доставляет удовольствие произносить ее имя. — Давно ты в Ригонии?

— Почти восемнадцать лет. А снова писать начала лет десять назад. Неужели ваши шпионы не доносили? — баронесса взяла в руку высокую чашечку, увитую морским узором. — Ригонцы зовут меня Занозой, иногда Осой, но ты-то должен знать, что по-эйлански означает "зан носса".

— Шип розы, — прошептал герцог, и на его лице отразилось смятение.

— Так ты назвал меня при нашей первой встрече.

— Великий Небер! Я читал трактаты Зан Носсы, но никогда не думал…

— Знаю, мои памфлеты уже не так остроумны и задиристы, — ладонь баронессы скользнула по узору на столешнице из среза березового капа. — Совершенства в ригонском я так и не достигла. Королевская семья неприкосновенна, а прочее не стоит внимания. К тому же, после смерти дочери меня больше занимают философские вопросы…

— У тебя была дочь?

Баронесса бережно поставила чашечку на блюдце и села прямо.

— Когда Альгредо взошел на трон, мне пришлось переселиться из дворца в пригород — король должен блюсти внешние приличия. Я все еще оставалась фавориткой, имела право бывать на балах, а он посещал меня так часто, как мог… Белка, и ты здесь?

Я подслушивала герцога и его гостью не таясь. Сначала — сидя в сторонке у напольной вазы. Потом осмелела, взобралась на свободный диван и свернулась клубком, сделав вид, что дремлю с полуоткрытыми глазами, как частенько делают кошки. Но при имени эйланского короля мой хвост вздрогнул сам собой, а уши встали торчком. Опять я угодила всеми четырьмя лапами в придворные тайны!

— Иди ко мне, — баронесса похлопала себя по колену. — Помню, Альгредо подарил мне белую кошку…

Она не искала внимания наследного принца. Тогда еще принца. Юная Гелеона приехала в столицу, чтобы писать, танцевать — и выйти замуж за хорошего человека. Альгредо полтора года отваживал от нее женихов. В ночь, когда упрямица наконец сдалась, он огнем начертал на небе ее имя, а утром объявил официальной фавориткой.

В Эйлене верят: огненный дар наделяет королей из дома Инчендер натурой столь пылкой, что требовать от них супружеской верности бессмысленно и опасно — жару нужен выход, иначе однажды он взорвется вулканом.…

Жена Альгредо гордилась тем, что каждый год рожает ему по сыну. Она была готова мириться с похождениями супруга при одном условии — никаких побочных отпрысков. Пока его любовницы сменяли друг друга с быстротой погоды за окном, принцесса Венджанса оставалась равнодушна. Но Гелеона задержалась рядом с будущим королем на долгие девять лет — во всем затмив законную супругу.

Уязвленная Венджанса попыталась ее отравить. Принц сослал жену в обитель безъязыких и вернул только через полгода по приказу отца.

После этого в их с Гелеоной отношениях что-то надломилось. Его опека все больше превращалась в тиранию, а она все чаще задумывалась о будущем, о простой жизни, о детях. К приезду нового вайнорского посла дворец стал для Гелеоны клеткой. Молодой Вильфред Клогг, тогда еще граф, показался глотком свежего северного воздуха. Их роман остался тайной лишь потому, что проходил на виду: взгляды, вздохи, безобидные разговоры — и всего две короткие, мучительно сладкие встречи наедине. Потом отец Вильфреда умер, и он вернулся домой, чтобы принять герцогский титул.

Год спустя Альгредо взошел на трон, а еще через некоторое время Гелеона поняла, что беременна — несмотря на обычные предосторожности. Король предложил ей выбор: избавиться от ребенка или отдать его в обитель безъязыких. Роду Инчендер не нужны бастарды. Она выбрала второе и попросилась пожить до родов в отцовском имении. Альгредо позволение дал, но отрядил с ней охрану.

Бежать удалось лишь через семь месяцев.

Взяв с собой пару старых преданных слуг, Гелеона ехала к морю, намереваясь переправиться через Круглый залив в Ригонию. Чувствовала себя неважно — но чему удивляться в ее положении?

В дне пути от побережья стало совсем плохо. Она горела, задыхалась, кожу жгло, перед глазами клубились жуткие видения. Три дня Гелеона провела между жизнью и смертью, а когда пришла в себя, узнала, что потеряла ребенка. Крохотную девочку похоронили в безлюдном ущелье под одиноким платаном.

Гелеона не сомневалась, что это не было случайностью, но не хотела искать утешения в мести. Вернуться в столицу? Снова видеть Альгредо, втянуться в придворные игры? Одна мысль об этом вызывала отвращение.

Деньги у Гелеоны были. Оказавшись в Ригонии, она уехала на север, как можно дальше от Эйлана, и сняла флигель в поместье барона Хендевика. Сам барон служил в столице. Через несколько лет он вышел в отставку и, вернувшись в родные края, обнаружил прекрасную чужестранку, живущую в скорбном уединении. Еще через пару лет они поженились…

— Почему ты не приехала ко мне? — прошептал герцог, в его глазах стояли боль и вина.