Кошка до вторника

— Потому что я должен расследовать преступление, — важно сказал мальчик, проигнорировав вопрос о верёвках. — Вы-то, поди, и не сумеете?

— Да, пожалуй, — почесал в затылке Леший.

— Как-то не доводилось, — подтвердил Кощей. — Вот если бы кражу драгоценностей, тут я эксперт. А убийство…

— А может, это не убийство? — заметила Баба Яга, с сожалением задвигая скороварку в угол — не скоро, милая, понадобишься. — Может, он сам, сердешный, того… А?

— Ага, и в спину — кинжалом, — саркастически заметил Лёшка. — Куда как удобно.

— Ну, тут ты не прав, мы всё-таки нечистая сила, у нас всё не как у людей. Можем и в спину.

И Кощей изогнул свою многосуставчатую руку и показал, как именно он может сам себя проткнуть.

— Но вообще-то у Водяного ручки коротенькие… были.

Кикимора забыла, что она в обмороке, и встряла в разговор:

— Это непременно Барабашка! Видите, он не возвращается. Убил и сбежал!

— Да никуда он не сбежал, — возразил Леший. — В бочке сидит, отмывается от сажи. Ждал-ждал от нас помощи, не дождался, да сам и выбрался.

— В какой бочке?

— Да в той, в которой Водяной всегда отмокал. И как он его не заметил — ума не приложу. Совсем недалеко тот лежит.

— Ага! Это он! Это он! — заверещала Кикимора. — Смывает следы крови невинной! Хватайте его, а то сбежит!

— Да не сбежит, — опять возразил Леший. — Он говорит, что чумазому являться к дамам неприлично, но к горячему он будет уже в форме.

— Он-то в форме, да горячее не в форме, — заметила Баба Яга. — Горячее наше сыщиком заделалось, убийство расследует.

— Я всегда говорил: дичь надо свежей есть, — сказал Леший. — Вот подстрелил я однажды в Бенгальском бору тигра…

— Тогда неси сладкое, хозяйка, — подытожила неисправимая вторая голова.

Баба Яга с помощью Кикиморы и Привидения убрала со стола и поставила на него сладкие пироги, орехи и ягоды, потом принесла из сеней ещё стул:

— Садись, сыщик, поешь, прежде чем расследовать.

Лёшка с удовольствием принялся за пироги, обнаружив в себе завидного конкурента второй голове. Свежевымытый Барабашка последовал его примеру, хотя Кикимора порядком портила ему аппетит, без конца восклицая: «Убийца! Убийца!» — и тыкая в него пальцем. Барабашка вяло отнекивался, но видно было, что настроение у него после убийства упало.

— Итак, — сказал сыщик, наевшись. — Сейчас я у вас тут всё расследую. Сначала осмотрим место преступления, пока совсем не стемнело.

И вся компания вышла из избушки.

Водяной лежал ничком, и в спине у него действительно торчал кинжал. При более подробном осмотре кинжал оказался кухонным ножом, в котором Баба Яга незамедлительно признала свою собственность.

— Ага! — воскликнула Кикимора. — Второй убийца! У них тут целая шайка! Скоро нас всех по одному перережут!

И указала на Бабу Ягу.

— Сама ты шайка-лейка, — обиделась Баба Яга. — Нож у рукомойника лежал, на улице, где посуда помытая. Его кто угодно мог взять. Там и ещё ножи есть. Прибрать что ли, пока всё не разворовали…

— А может, он ещё жив? — спросил Лёшка. — Надо послушать, сердце не бьётся?

Он послушал. Сердце не билось.

— Да у него нет сердца, он же водяной, бессердечное существо, — сказала Кикимора.

— Постойте, а это самое… хоронить? — вспомнил Лёшка.

— Не надо, он же водяной. Полежит с недельку под солнышком и весь испарится. А если водяного похоронить и землёй закидать, то эта местность в болото превратится, это всяк знает, — объяснила Баба Яга.

Лёшка выслушал объяснение, опустился на четвереньки и начал быстро бегать вокруг тела и вокруг бочки.

— Спятил, — убеждённо заявил Леший. — От переживаний. Молодой ещё, необстрелянный. Вот, к примеру, когда я проводил вербовку новобранцев на Гималаях…

— Ничего подобного, это он зов предков услышал, — сказал Барабашка. — Такие, как он, от животных произошли. Вот в трудные моменты жизни всякие атавизмы и проявляются.

— Ослабел он в бочке, сердешный, — пожалела Баба Яга. — Вот ножки-то и не держат.

— Может, клад ищет? — предположил Кощей. — А Водяного тоже, поди, из-за клада замочили. Он про него узнал и… того. Все преступления — из-за денег.

— Почему замочили? — шёпотом спросила Кикимора. — Он же и так мокрый, он же водяной.

— Замочили — значит, убили, — сказал Лёшка. — Сами вы атавизмы. Я собирал улики.

— И-и, миленький, — возразила Баба Яга. — Нынче год не грибной, ничего не соберёшь. Это в прошлое лето мой двор опятами зарастал до самых курьих ножек, а сейчас ни опят, ни маслят, ни этих… как их… улик.

— А я знаю, улики — это то, что нечаянно потерял преступник, — похвасталась Кикимора. — Они называются улики, потому что их находят на улице. И что же вы подобрали?

И она вытянула шею, стараясь разглядеть, что у сыщика в кулаке. Но Лёшка сунул руку в карман и сказал:

— Это тайна следствия.

— У-у-у! — завыло вдруг Привидение.

Все вздрогнули, а Кощей объяснил:

— Вечереет, вот она и воет. По домам пора.

— Нет-нет, — запротестовал сыщик. — На самом интересном месте… то есть я хотел сказать, что надо провести допрос, а то до завтра все всё забудут. Возражений нет?