Кошка и Токио

– Извини! Слушай: ладно, я схожу с тобой завтра.

– Правда?!

– Естественно.

– Кен?

– Да?

– Прости, у меня не получится. Я не могу выйти из дома.

– Но ты же сказал, что пойдешь!

– Я знаю, знаю… Но просто никак не могу. Извини.

– Даже ради кошки?

– Я не могу это сделать.

– А мне ты говорил, чтобы я вернулся в школу.

– Это совсем другое. Для меня это… совсем жесть.

– Мне это не одолеть.

– Ладно, ничего. Проехали.

– Мы еще к этому вернемся…

– Можем еще в видюхи поиграть, когда вернетесь.

– Да, конечно.

– Кен?

– Да?

– У меня плохая новость.

– Какая?

– Кошка пропала.

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею, что кошка ушла.

– Как?!

– Должно быть, через окно. Я оставил его открытым, чтобы немного проветрить… Ты же сам мне говорил.

– Не-ет!

– Мне ужасно жаль. Но ведь она уже окрепла. Так что на улице она не пропадет.

– Я даже с ней не попрощался…

– Кен, мне правда очень жаль… Кен! Подожди!..

После этого Кенсуке перестал появляться в его доме.

Наоя объяснял это тем фактом, что кошка ушла. Больше некому было их объединять.

Месяц в компании мальчика пролетел стремительно, и, когда лето плавно сменилось осенью, Наоя ощутил заметные перемены в себе. Поначалу его, помнится, раздражало присутствие кошки, а уж тем более – Кенсуке. Но постепенно он стал с нетерпением ждать прихода парнишки. А еще ему доставляло радость общение с кошкой. Наоя гладил ее, когда ему бывало одиноко, и он чувствовал что-то вроде дружеского участия, какого давно не испытывал.

Однако по мере того, как сентябрь входил в свои права, Наоя все больше соскальзывал на прежние рельсы. Раньше, когда к нему наведывался Кенсуке, Наоя чувствовал необходимость прибираться за собой, бриться, мыться в душе и вообще принимать приличный вид. А теперь он медленно возвращался к старым привычкам неряхи.

Он тешил себя надеждой, что обрел двух друзей. Но на поверку выяснилось то, что он сам твердил себе много раз: ни на кого нельзя положиться. После смерти родителей он остался в этом мире один. И рассчитывать мог лишь на себя. Это был наиболее безопасный и надежный принцип жизни. От наследства оставалось еще достаточно денег, чтобы продержаться. И ему было хорошо наедине с собой. Ну да, искреннее, открытое общение с двумя новыми друзьями дарило тепло и душевный уют. И все же в итоге они оба показали свою истинную сущность.

Так что нет. Лучше остаться одному.

Наоя услышал свисток почтальона Синго еще до того, как тот опустил почту в его ящик для писем. Он не видел надобности торопиться забирать счета, а потому сперва заварил в коробочке лапшу и включил телевизор.

И только во второй половине дня Наоя решил наконец вынуть из ящика почту – и обнаружил тоненькую бандероль.

Странно!

Он вскрыл упаковку и достал небольшую брошюрку, отпечатанную на принтере, к которой прилагалось сложенное пополам письмо.

Он развернул и прочитал: