Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Да. С этого странного визита начались события, о которых я собиралась тебе рассказать. Как ты видел, каниралийские послы уехали от нас ни с чем, устыдившись своих претензий. Но что толку? Гвелиарин, наша Верховная жрица, смогла вернуть чувство реальности этим троим, но до их начальства ей было не дотянуться.

– А над начальством действительно поработал телепат?

– И телепат отменный. Всего за пару месяцев ему удалось завладеть умами всех членов королевской семьи. Причём интересно, что, науськивая одних подпалить нам хвосты, он в то же время пестовал в других любовь ко всему алайскому. В результате, когда король стал настаивать на аресте имущества школы Ар-Диреллейт и начале репрессий против алаев, живущих в Канирали, он столкнулся с сопротивлением. Его брат и двое младших принцев встали на защиту кошачества – о чём и говорил посол.

– И мы тут действительно ни при чём?

– На тот момент были ни при чём, а потом один из наших правителей, властитель Великого Леса Инаан, решил вмешаться. Он… Анар? Ты ещё тут? – спросила Алу, заметив, что взгляд её собеседника стал отстранённым.

– Не совсем. Опять…

– Таемасс, – прозвучал в сознании Анара исполненный силы глубокий, низкий голос.

Следом за звуком пришло и изображение – Анару явился огромный чёрный леопард. Шкура его лоснилась, усы отливали старым серебром. Он попирал лапами чей-то плоский, как крабий панцирь, череп, весь будто изъеденный ходами жуков-короедов.

– Гнев. Ярость. Зло проникает в наш мир, струится сквозь пространство и вливается в живущих. Отправляйтесь к людям в Канирали, – раскатисто прогудел кот кому-то невидимому для Анара. – Вы станете щитом на пути зла. Если не остановить эту болезнь сейчас, когда ею заражены единицы, то потом, когда она превратится в эпидемию, не в наших силах будет с ней совладать. Она поглотит и тех, кто подчинился ей добровольно, и тех, кто проявил равнодушие, и даже тех, кто противостоял ей. Бездействие – преступно…

– Это… был… он? – выдохнул Анар, открыв глаза.

– Да. Властитель Инаан собственной персоной, – хмыкнула Аниаллу, щёлкнув колпачком вечного пера; на этот раз она успела разукрасить только один палец. – Так мы тут до вечера просидим. Предлагаю запустить самоходку и продолжить разговор уже на лапах. Я проверила коридор на магию, вроде бы ничего опасного там нет.

Анар нехотя поднялся. Ему ужасно не нравилось пользоваться самоходными чарами, хотя они и избавляли от множества неприятных обязанностей. Это заклятие позволяло написать для своего тела сценарий, согласно которому оно в течение нескольких часов могло ходить, бить поклоны, полировать статуи и петь гимны совершенно самостоятельно, без участия сознания. В это время алаям ничто не мешало мысленно болтать о чём душе угодно.

Вот и сейчас, пока их заколдованные тела, бормоча молитвы, впихивали кусочки мяса в глотки десятков котов, рассевшихся вдоль стен, наши герои вернулись к прежнему разговору.

– Итак, насколько я понял, этот Инаан решил отправить своих подчинённых в Канирали, чтобы они вычислили вражеского телепата?

– Да. И это было огромной ошибкой.

– Люди поймали их? И сочли их присутствие доказательством своих подозрений?

– Нет. Каниралийцам такое вряд ли под силу. Мы и представить не могли, откуда придёт беда… но была та, которая сумела почувствовать её приближение – Властительница Тимела, соправительница Инаана. Она попробовала воспользоваться своим правом вето, но Инаан, нарушив древнейший из законов, не послушал её…

…Высокая эалийка прижалась спиной к мощному стволу. Её чёрная кожа сливалась с тёмной корой, длинный гибкий хвост затерялся среди воздушных корней. Пальцы кошки вцепились в измочаленную ветку, глаза горели, рельефные мышцы подрагивали от сдерживаемого гнева. Её уши были вывернуты назад – туда, откуда, едва пробиваясь через чёрную стену деревьев, струилось ровное мягкое сияние.

– Это Тимела, – донёсся до Анара голос Аниаллу. – Сразу после разговора с Инааном.

– Мы в Ал Эменаит?

– Да. Думаю, ты первый мужчина, побывавший в этой части леса. Мы возле Льен те анэис, Чаши Чувствующих, их святая святых. Слышишь? Они поют.

Анар навострил уши. Лес заполнили звуки – манящие, чарующие, таинственные, какие-то… совершенно потусторонние – трудно было поверить, что они родились в кошачьей гортани. Анару вдруг жгуче захотелось присоединить свой голос к их голосам, почувствовать себя частью этого восхитительного целого.

– Гимн единения чувств. Анэис исполняют его каждый раз перед тем, как разойтись с Совета, – прошептала Аниаллу. – Однажды я пела с ними. Этого не забыть.

Тимела не двигалась с места. Видимо, она не хотела появляться на Совете. Лишь когда голоса стихли, она медленно двинулась на свет. Анар последовал за ней.

Лес обрывался у обширной котловины. Воздушные корни крайних деревьев, переплетаясь и змеями сползая на дно, сплошь покрывали земляную чашу. В центре её белел небольшой водоём. Как диск полной луны, он переливался нежными оттенками золота. Примерно в хвосте над молочной гладью (параллельно ей) парил чёрный, веретенообразный камень.