Кошка, которая умела плакать. Книга 1

Алаи неплохие колдуны, однако они явно не созданы для постоянных фундаментальных магических исследований – таковые вредят не только их физическому и умственному здоровью, но и, что куда страшнее, самому тел алаит, духу Кошки. Увлекшись колдовством, многие из ан Меаноров забывали о своей природе, теряли связь со своей кошачьей сущностью и, как следствие, большинство свойственных каждому алаю способностей. Когда какой-то рубеж в их саморазрушении оказывался пройденным, они впадали в депрессию, могли неделями апатично сидеть, уставившись в стену или же в книгу, где были не в состоянии понять ни слова. Иногда лекарям душ удавалось вытащить их из этого состояния, но часто они доводили себя до той грани, что их уже не могло спасти ничто, кроме полного стирания памяти и нового рождения (так что алайское восклицание «Родите меня заново!» приобретало в устах ан Меаноров особое значение).

Патриарх Селорн, всегда ратовавший за то, чтобы его соплеменники-эалы уважительно относились к своей сути, разумеется, не мог спокойно смотреть на умерщвление ан Меанорами своего духа Кошки. Он старался облегчить их участь. И отнюдь не путём нежного убиения во сне, как можно было подумать, зная его… методы. Он увещевал их, одёргивал, когда они забывались, запугивал до полусмерти, а на особо упорных надевал антимагический ошейник, не позволявший принять двуногую форму, и выкидывал где-нибудь в глухом лесу (или, в исключительных случаях, в дикой части собственного замка).

Надо сказать, такая «охототерапия» оказалась наиболее действенным методом для возвращения заплутавших в магических дебрях ан Меаноров к природе. Все они потом благодарили Селорна. Но это отнюдь не означало, что сам процесс исцеления был лёгок и приятен… впрочем, как и общение с эалийским патриархом.

Вот и сейчас помятый кот-волшебник бросал на патриарха ненавидящие взгляды. Поглядывал он и на Аниаллу – недоуменно и сочувственно, словно спрашивая: «Почему он ещё на свободе? Он же совершенно выжил из ума!». Алу только улыбалась в ответ.

Ей нравилось изображать эдакую любимую кошку тирана, которую он ласково гладит одной рукой в тот момент, когда другая сжимается у кого-то на горле (о чём, впрочем, наивная мурлыка не имеет ни малейшего представления – ведь она знает своего хозяина только с лучшей его стороны). Она обожала делать большие глаза и рассказывать окружающим, что «Селорн совсем не такой».

Однако, сказать по правде, характер у Селорна был тот ещё. Патриарх дома ан Ал Эменаит был непредсказуем, как дикий зверь, его вспышки гнева давно вошли в легенды. Мало кому удавалось чувствовать себя комфортно рядом с этим беспардонным телепатом, способным в любой момент грубо вломиться в твоё сознание… или, напротив – выбить из тебя дух ударом мощной лапы.

И хотя Аниаллу прекрасно знала, что ни безумным тираном, ни банальным бытовым извергом Селорн не был, поначалу она тоже не совсем понимала, как ей удаётся чувствовать себя в уютной безопасности рядом с существом, при одном упоминании имени которого у большинства кровь леденеет в жилах, губы начинают шептать молитвы, а руки тянутся к оружию. Более того, почему именно в его присутствии все её душевные терзания сходят на нет? Конечно, всем кошкам по нраву дразнящее, щекочущее чувство близкой угрозы, но… Но в последнее время Аниаллу стала догадываться (а вернее, решилась признаться себе), что причина всё же совсем в другом: патриарх Селорн был единственным, кто так и не принял её служение Тиалианне, единственным, кто всегда был готов защитить её внутреннюю кошку от внутренней змеи – как защищал тел алаит вот этого брезгливого ан Меанора от пожирающей его разум магии. И Алу была бесконечно благодарна ему и за себя, и за горе-волшебника.

* * *

– А почему ты спросила, давно ли я тебя почувствовал? – спохватился патриарх, вдоволь натыкав своего подопечного мордой в дымящуюся тушу и оставив его выбирать между голодом и отвращением к сырому мясу.

– Да наткнулась тут на одну подозрительную компанию. Вот и подумала, если ты следил за мной, то мог заметить что-нибудь интересное.

– Что за компания? – полюбопытствовал Селорн.

Аниаллу рассказала о загнанной на дерево кошке и обнаруженном благодаря этому тайном пристанище чёрных магов, но это нисколько не обеспокоило патриарха. Однако стоило дочери поделиться с ним своими опасениями насчёт исчезнувшего в портале незнакомца и упомянуть Свечи Вопросов, эал насторожился, оба его уха повернулись к Аниаллу, и он начал подробно расспрашивать её обо всех деталях. Алу терпеливо повторила свой рассказ, стараясь ничего не упустить. Заинтересованность на лице Селорна сменилась недоумением, а затем и раздражением.

– Не понимаю, как ты могла не вмешаться! – наконец не выдержал он. – Почему не разобралась во всём этом? Неужели эти старики были настолько сильны, чтобы представлять угрозу для Тени Аласаис?

– Нет. Дело не в угрозе… – Аниаллу замялась, подбирая слова.

– А в чём тогда?