Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Конечно же, ваше превосходительство, ваша племянница сможет научиться современным бальным танцам. Это необходимо в обществе. И языкам также, это крайне необходимо.

Следующим посетителям предшествовала такая могучая волна дорогих духов, что мисс Балстроуд невольно отпрянула к окну. «На нее, должно быть, выливают каждый день по флакону», — подумала мисс Балстроуд, приветствуя дорого и со вкусом одетую смуглую женщину.

— Madame, vous êtes adorable[15].

Мадам мило захихикала.

Темнокожий бородатый мужчина в восточном одеянии с почтительным поклоном пожал мисс Балстроуд руку и сказал на очень хорошем английском:

— Имею честь представить вам принцессу Шаисту.

Мисс Балстроуд знала все о своей новой ученице, прибывшей из швейцарской школы, но имела весьма смутные представления о мужчине, ее сопровождавшем. Конечно, не сам эмир[16]. Возможно, министр или управляющий делами?.. Как всегда в сомнительных случаях, она прибегла к обращению «ваше превосходительство» и заверила его, что принцесса будет окружена всяческой заботой.

Шаиста вежливо улыбалась. Мисс Балстроуд знала, что принцессе пятнадцать лет, но, как многие восточные девочки, она выглядела много старше, как зрелая девушка. Мисс Балстроуд поговорила с новенькой о предстоящих занятиях и с удовольствием отметила, что та отвечает на хорошем английском и без дурацкого хихиканья. В самом деле, ее манеры выгодно отличались от манер многих пятнадцатилетних английских школьниц. Мисс Балстроуд часто думала, что было бы полезно посылать их на Ближний Восток — поучиться, как себя вести. Множество комплиментов было произнесено с обеих сторон, прежде чем посетительница удалилась. Аромат ее духов был настолько крепок, что мисс Балстроуд пришлось распахнуть оба окна.

Следующими визитерами были миссис Апджон и ее дочь Джулия.

Миссис Апджон оказалась миловидной моложавой женщиной лет под сорок, светловолосой и веснушчатой. Ввиду особой важности события на голове ее красовалась невообразимой формы шляпа, наглядно демонстрирующая, что миссис Апджон принадлежит к числу женщин, которые шляп обычно не носят.

Джулия была простоватая веснушчатая девочка с добродушным выражением лица.

Предварительные переговоры прошли довольно быстро, и будущую ученицу отправили к мисс Джонсон. Уходя, Джулия воскликнула: «Пока, мамочка! Пожалуйста, будь внимательна, когда зажигаешь новую газовую плитку, ведь меня не будет рядом».

Мисс Балстроуд с улыбкой обернулась к миссис Апджон, но на всякий случай не предложила ей сесть. Ведь вполне вероятно, что несмотря на только что продемонстрированное Джулией благоразумие и чувство юмора, мать попробует объяснить, какое нервное и ранимое существо ее дочь…

— Нет ли чего-нибудь такого, на что бы вы хотели особо обратить наше внимание? — спросила мисс Балстроуд.

Миссис Апджон отвечала бодро:

— Да нет, мне нечего сказать. Джулия совершенно обычный ребенок. Здоровая, спокойная, без всяких фокусов. Я думаю, у нее неплохо работает голова, но все матери думают так о своих дочерях, не правда ли?

— Ну, матери такие разные… — возразила мисс Балстроуд.

— Такое счастье, что она будет здесь учиться! — сказала миссис Апджон. — Платить за нее будет моя тетка, я не могу себе этого позволить. Как бы то ни было, я очень рада. И Джулия тоже.

Она подошла к окну.

— Какой у вас прелестный сад! И какой ухоженный. Вы, должно быть, держите уйму садовников?

— Да, троих, — ответила мисс Балстроуд, — но сейчас нам очень не хватает людей.

— Конечно, сейчас часто те, кто называет себя садовником, как правило, вовсе не садовники, — заметила миссис Апджон, — это или какой-нибудь молочник, пытающийся подзаработать в свободное время, или древний старик. Иногда мне кажется… О! — воскликнула она, по-прежнему глядя в окно. — Как странно…

Мисс Балстроуд почти не обратила внимания на ее внезапный возглас, так как посмотрела в этот момент в другое окно, выходящее на купу рододендронов, и увидела чрезвычайно неприятное зрелище. Не кто иной, как леди Вероника Карлтон-Сандуейз в сдвинутой набекрень бархатной шляпе, покачиваясь, шествовала по дорожке, бормоча что-то себе под нос. Очевидно, она пребывала в состоянии сильного опьянения.

Нельзя сказать, что появление леди Вероники было совсем уж неожиданным… Это была очаровательная женщина, глубоко привязанная к своим дочерям-двойняшкам, и очень милая, когда, как говорится, была в себе. Но, к сожалению, через непредсказуемые интервалы времени она бывала и не в себе. Ее муж майор Карлтон-Сандуейз великолепно с этой бедой справлялся. С ними жила его двоюродная сестра, всегда готовая прийти на помощь и присматривающая за леди Вероникой. В дни спортивных праздников леди Вероника появлялась под конвоем майора Карлтон-Сандуейза и двоюродной сестры — вполне собранная и великолепно одетая, являя собой пример образцовой матери.