Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Женщина, которая принесла эту. Она встретила на коктейле тетю Джину, и та попросила ее принести мою старую ракетку, чтобы перетянуть ее.

— А, понятно… — Джулия нахмурилась.

— Что нужно было от тебя Балл и? — поинтересовалась Дженнифер.

— Балли? А, ерунда. Просто мамин адрес. Но я не смогла ей помочь, потому что мама уехала. Куда-то в Турцию… Дженнифер, слушай. Твою ракетку не нужно перетягивать.

— Нет, Джулия, нужно. Она просто как губка!

— Я знаю. Но ведь на самом деле это бывшая моя ракетка. А твоя — та, что у меня, уже была перетянута. Ты сама говорила, что твоя мама отдавала перетянуть ее перед тем, как вы поехали за границу.

— Да, это правда. — Дженнифер выглядела слегка озадаченной. — Ну тогда, наверное, та женщина, эй… я даже не спросила, как ее зовут, — просто увидела, что ее надо перетянуть.

— Погоди, но она сказала, что это твоя тетя Джина попросила ее взять ракетку, чтобы перетянуть, а откуда тетя Джина могла узнать, что ракетку нужно перетянуть?

— Ну, — Дженнифер не скрывала нетерпения, — я думаю — наверное…

— Наверное — что?

— Возможно, тетя Джина решила, что я захотела новую ракетку потому, что старая нуждается в перетяжке. В любом случае, какое это имеет значение?

— Полагаю, что никакого, — медленно ответила Джулия. — Но это странновато. Это как… Как новая лампа вместо старой — я имею в виду лампу Алладина[68].

Дженнифер хихикнула.

— Представь, вот мы потрем мою старую ракетку — ну, в смысле твою ракетку, — и оттуда появится джинн![69] Слушай, Джулия, если бы ты потерла лампу и появился джинн, что бы ты у него попросила?

— Много чего, — взволнованно выдохнула Джулия, — магнитофон, немецкую овчарку, или датского дога, и сто тысяч фунтов, и шелковое черное вечернее платье, и — еще много разных вещей. А ты?

— Да не знаю, — отозвалась Дженнифер, — ракетка у меня теперь классная, и вроде бы ничего больше мне не надо.

Глава 13 Катастрофа

1

На третьи выходные после начала триместра, по традиции, родителям позволялось забирать учениц. Медоубенк почти опустел. В это воскресенье в школе осталось только двадцать девочек. Некоторые из учительниц тоже уехали, собираясь вернуться поздно вечером в воскресенье или рано утром в понедельник. Сама мисс Балстроуд тоже собиралась уехать. Правда, покидать школу в середине триместра было не в ее привычках, но на сей раз у нее имелись веские основания. Ее пригласила в гости сама герцогиня Уэлшемская — в Уэлсингтонское аббатство. Герцогиня особо подчеркнула свое приглашение и добавила, что среди гостей будет Генри Бэнкс — председатель совета директоров, видный промышленник, который одним из первых в свое время поддержал школу. Приглашение было сделано чуть ли не в форме приказа (а мисс Балстроуд, разумеется, никому не позволила бы подобный тон), но на этот раз приказ совпал с ее собственным желанием. Герцогиня Уэлшемская была влиятельной особой, ее дети обучались в Медоубенке, с Генри Бэнксом стоило поговорить о будущем школы, а заодно мисс Балстроуд собиралась представить в нужном свете недавнее трагическое происшествие.

До сих пор благодаря вмешательству влиятельных лиц убийство мисс Спрингер было подано в прессе очень тактично. Оно выглядело скорее досадной случайностью, чем загадочным кровавым преступлением. Впрямую ничего не говорилось, но у читателей создавалось впечатление, что, по-видимому, в спортивный корпус влезли юные уголовники и что убийство мисс Спрингер — результат их жестоких шалостей, а вовсе не преднамеренное. Далее туманно сообщалось, что некие молодые люди приглашены в полицейский участок, чтобы «посодействовать следствию»… Сама мисс Балстроуд в гостях у герцогини намеревалась смягчить неприятное впечатление, которое все же могло возникнуть у влиятельных покровителей школы. Кроме того, она знала, что герцогиня и Генри Бэнкс пожелают обсудить слухи о ее возможном уходе из школы. И наверняка будут уговаривать ее остаться. Настало время, мисс Балстроуд это чувствовала, назвать кандидатуру Элинор Вэнситтарт, подчеркнуть, что она замечательный человек и сумеет продолжить традиции Медоубенка.

В субботу утром мисс Балстроуд заканчивала разбирать свою корреспонденцию с помощью Энн Шепленд, когда зазвонил телефон. Энн сняла трубку.

— Это эмир Ибрагим, мисс Балстроуд. Он прибыл в отель «Кларидж»[70] и хотел бы забрать Шаисту завтра, в воскресенье.

Мисс Балстроуд подошла к телефону. Разговор с начальником транспортной службы эмира занял немного времени. «Шаиста будет готова после половины двенадцатого утра, — сказала она. — Девочка должна вернуться в школу в восемь вечера».

Повесив трубку, мисс Балстроуд сказала:

— Хотелось бы, чтоб восточные наши родители хоть иногда предупреждали нас заранее, ведь уже было договорено, что Шаиста уедет завтра с Жизель д'Обрэ. Теперь это придется отменять. Мы все письма закончили?

— Да, мисс Балстроуд.

— Хорошо, тогда я могу с чистой совестью уезжать. Перепечатайте их, разошлите и тоже можете быть свободны. Вы не понадобитесь мне до ленча в понедельник.

— Спасибо, мисс Балстроуд.