Кошка в объятиях тьмы

— По крайней мере, в подземку ему в зверином виде не пролезть, сразу шум поднимется и толкотня начнется, — произнес Озраэль, проходя в вагон подоспевшего состава. — Кто он такой, этот Кисо? Полагаю, что не все рядовые ангелы могут проделывать подобные штуки?

— Он не рядовой, — расстроенно признался Изекиль. — Он офаним. Как и я, ангел высшей ступени. Он хранит в себе всю эволюционную информацию, поэтому так ловко меняет форму. И теперь мне понятна гибель волка.

— Думаешь, тем жутким псом, что гнал его в поля, был Кисо? Но убил-то его не пес — я помню твои фотографии — там был след гигантского колеса.

— Это его сверхформа — огромное живое колесо, имеющее глаза, надеюсь, мы с тобой ее не улицезреем. «Псом» Кисо волка поймать не смог — слишком медлителен и неуклюж в земных, материальных ипостасях, — поэтому не стал рисковать и принял сверхформу, благо свидетелей не оказалось рядом.

— Тысячеликий монстр… Темно-светлый, — в раздумьях пробормотал Озраэль. — Не верится, что наш враг — Кисо.

— Не он, — уверенно мотнул головой херувим. — Кисо просто орудие в умелых руках главного игрока. Офанимы, хоть и стоят на высшей ступени, почти не имеют собственных мыслей и воли. Они никогда не действуют самостоятельно. Они следуют приказам, предписаниям, выполняют задания, но не решают.

— Идеальный исполнитель, — тревожно раздумывал Озраэль, — значит, от нас он так просто не отстанет, раз кто-то сказал ему «фас».

— Да, кто-то умудрился сберечь его во время массовой «утилизации» и припрятать на виду у всех в качестве тайного оружия. Можно сказать, этому офаниму повезло, как и мне.

— Послушай-ка, — демона неожиданно осенило, — если офанимы так сильны, но сами ничего не решают, кому они подчиняются? Ведь не каждому же встречному-поперечному? Власть над подобной мощью требует великой ответственности.

— Офанимы подчиняются свету. Могучему внутреннему свету.

— То есть самым сильным ангелам?

— Да.

— Но самым сильным ангелом сейчас являешься ты. — Озраэль строго взглянул на херувима. — Ты и этот офаним — вы оба стоите на высшей ступени ангельской иерархии. Выходит, Кисо должен слушаться тебя?

— Выходит, должен, но не слушается, — беспомощно развел руками Изекиль. — А еще выходит, что его командир сильнее меня.

— Бред получается, — прикрыл глаза Озраэль, безрезультатно пытаясь привести всю полученную информацию хоть к какому-то логическому единству. — Получается, что темно-светлый — на самом деле могучий светлый, превосходящий по силе даже ангела последней ступени. Как такое может быть?

— Я не знаю, не понимаю, — честно признался Изекиль. — Чем могущественнее ангел, чем больше в нем светлой силы, тем невозможнее становится его обращение к злу. Это немыслимо, это против всех правил, но наш враг тот, кого вообще быть не может. Или может?

— Думаю, нас всех обманули, и происходящее — просто искусный блеф. Не может свет стоять за злом, — уверенно заявил демон.

— Расскажи это жертвам атомной войны, — криво усмехнулся в ответ херувим.

Озраэль пристально вгляделся в исполосованную проводами стену тоннеля, тянущегося за окном, и промолчал. Там, по другую сторону несущегося поезда, жила и здравствовала тьма. Она словно говорила: «Я сильнее всех, я начало всего, вы все утонете во мне». Чем дольше Озраэль вглядывался, тем яснее понимал: тьма непобедима. Он сам — лишь ее часть, ее покорный прежде слуга, решивший так некстати показать всю дурость своего характера и посметь противостоять родной стихии. И все же он посмел.

Дальше ехали без разговоров. Прислонившись спиной к надписи «не прислоняться», Озраэль до боли сжимал кулак, впечатывая пальцы в ладонь так, что, казалось, они вот-вот проткнут кожу. Алена! Как она там? Жива ли еще, цела ли?

У приюта толпились люди с плакатами. Они, словно шумная пестрая река, текли по улице и исчезали за поворотом. Подобно угловатым скалам над общим движением высились кузова и прицепы фур. Джейк как раз закончил с погрузкой и теперь пытался организовать коридор для проезда машин. Выходило плохо.

— Вы что, съезжаете? Сдались? — возмущенно отчитала алхимика одна из соседок. Выглядела она по-боевому: глаза сверкали, растрепался седыми прядями кривоватый пучок, в руках лопата с прибитой к ней фанеркой-плакатом «Застройщики — убирайтесь!».

— Да нет, что вы, — уныло отозвался алхимик, — просто освобождал место для новых гостей приюта, а теперь готов к штурму баррикад. Плакатом не поделитесь?

— Возьмите мой! — Соседка сунула рыжему свою лопату и, как корабль, оторванный от якоря, была утянута в толпу.

— Джейк! Где Алена? Что тут творится вообще? — Подоспевшему Озраэлю удалось кое-как распихать бастующих и добраться до алхимика.

— Революция, сам не видишь? Бедные собрались бить богатых — все как всегда, — с привычным скепсисом отозвался рыжий. — Ты уже с зоны откинулся? Повезло.

— Именно повезло, — понизив голос, согласился Озраэль и, отыскав глазами херувима, положил руку алхимику на плечо. — Поговорить надо срочно, желательно не в этом хаосе.