Кошки ходят поперек

«Харлей» разрешалось не только трогать, на нем и сидеть разрешалось. В данный момент на нем, как это ни странно, резвились уже знакомые мне шпанюки из двора Гобзикова, с улицы Прасных Картизан. Как всегда, они жужжали, гудели и бибикали, видимо, мама их привела.

Я занял за шпанюками очередь, мне тоже хотелось посидеть и побибикать. Лара отправилась дальше, к чучелу в натуральную величину настоящего неандертальца и к стенду с метеоритами, золотыми самородками в виде страусиных голов, настоящими трилобитами, черепами саблезубых тигров, бивнями мамонтов и рогами волосатых носорогов. Она с большим интересом изучала неандертальца, разглядывала его с разных сторон.

Я сунул шпанюкам по десятке, они слезли с «Харлея», а я занял место за рулем, мороженое поставил на багажник. Вообще я раньше уже сиживал на двухколесной американской мечте, но мне хотелось, чтобы на меня посмотрела Лара. Потому что на «Харлее» я был хорош. Еще бы шляпу кожаную, хотя нет, в наши дни кожаную шляпу могут неверно понять.

Но Лара на меня совсем не смотрела, смотрела на этого дурацкого неандертальца с каменным топором, будто дедушку родного встретила, честное слово. Я посидел немного на моцике, повертел ручку газа, делать было нечего, пришлось слезать. Ладно, пойду к Ларе, тоже посмотрю на неандертальца, а потом на метеорит. В Москве я был на метеоритной выставке, интересно, тут настоящий?

Я слез к с мотоцикла, к мотоциклу тут же подошел Чепрятков. Чепрятков, невзирая на противодействие шпанюков, забрался на сиденье и принялся сосредоточенно тыкать сапогом в рычаг переключения передач.

Ко мне подскочил Шнобель.

– Не майся дурью, – зашипел Шнобель. – Пойди к ней, не теряй времени. На фоне неандертальца ты покажешься Аполлоном...

– Не учи меня, идиот! – прошипел в ответ я. – Я сам знаю...

– Ты знаешь, а между тем Чепрятков вовсю приглядывается к твоей подружке!

Я поглядел на Чепряткова. Ничего он не приглядывался. Хотя... Чепрятков известная мразь, от него всего можно ожидать. Например, он неоднократно подкатывался к Лазеровой. Но Шнобелю повезло, у Лазеровой имелся брат-омоновец. Недоумков, обижавших его сестру, он вывозил на вентствол заброшенного рудника и проводил там с ними беседы о нравственности. После чего обидчики утрачивали к Лазеровой всяческий интерес. Чепрятков клеился, клеился, да не выклеился, одним прекрасным утром на пороге собственного дома он обнаружил шахтерскую каску. Намека ему хватило.

– Девчонки любят сильных и тупых, – продолжал нашептывать Шнобель. – Так что иди, не теряй времени, а то Чепрятков тебя обставит...

– Я ему обставлю! Я его сам так обставлю...

– Ну-ну, – гадко ухмыльнулся Шнобель.

Дзинь! По фойе кинотеатра рассыпался серебристый хрустальный звон, я сразу поглядел, где моя вазочка. Моя вазочка была цела. А вазочка Лары разлетелась по полу мелкими льдинками. В центре этих льдинок лежала сама Лара. На спине. Нелепо и болезненно подогнув под себя ногу, вывернув вбок голову.

– Оба... – выдал Шнобель. – В обморок шлепанулась...

Я оттолкнул Шнобеля и кинулся на помощь.

Но рядом уже была Халиулина. Она возникла из-за неандертальца, озабоченная и серьезная, и уже что-то доставала из сумочки, какой-то пузырек, и уже трясла этим пузырьком перед носом у Лары... Нашатырь. Вокруг начинали собираться лицеисты, всегда приятно посмотреть на то, как кто-то лежит в обмороке.

Роняйка? Или вообще...

Я пролетел все фойе, а Лара уже сидела на полу и одурело вертела головой. Халиулина киношно показывала ей несколько пальцев, видимо, предлагала сосчитать. Тупо.

– От духоты это, – авторитетно заявила Халиулина. – Воздуха мало, то есть кислороду. Надо написать на них в санэпидстанцию, не соблюдают ничего... Так и голову можно легко расколоть, со всего размаха, да на кафель. Обязательно напишу, а еще хотели сюда попугая купить...

Я услышал весьма двусмысленное хихиканье Мамайкиной, я услышал, как Мамайкина злорадно сказала: «Какие тонкие барышни, в обморок все падают...» А Зайончковская снова покраснела и отвернулась.

– Со мной все в порядке. – Лара потерла виски. – Все хорошо. Я просто... голова закружилась.

Лара поднялась на ноги. Ее заметно качало, но я уже крепко держал ее под руку. А с другой стороны Лару держала Халиулина, мы взяли ее в тиски и не отпускали. Молодец, Халиулина, люблю Халиулину.

Вот уж не ожидал! Вот уж не думал! Вот уж не мог даже представить! Повелительница волков свалилась в обморок, увидев чучело зверочела. И в самом деле, какие мы тонкие! Какие трепетные! Какие субтильные! Романтика...

– Ее надо отвести домой, – авторитетно сказала Халиулина. – И пусть поспит хорошенько. Сон – лучшее средство от обмороков.

– Со мной все в порядке. – Лара остановилась. – Я пить только хочу...

– Чего стоишь, Кокосов? – Халиулина поглядела на меня строго. – Беги быстро в буфет, притащи газировки со льдом.

– Зачем... – ступорылил я.

– Быстро за газировкой! – приказала Халиулина.