Кошки-мышки

Я думала о своей матери, о ее словах, что девушки слишком легко себя отдают. Никогда не отдавай себя, Лора, повторяла она, не отдавай себя мужчине целиком и полностью. Наверное, я была совсем маленькой, когда она впервые сказала мне эти слова, потому-то они глубоко засели в моем сознании, совсем как те стишки и песенки, которые я слышала в далеком детстве. Вот почему я всегда с легкостью отдавала все остальное – мне не хотелось отдавать себя. Женщина может смириться, не отдавая себя всю целиком, как тетя Сью смирилась с дядей Хорасом, хотя предпочла бы рабочего сцены.

Мне было стыдно, я все обдумывала свою жизнь, которая раньше казалась мне такой честной. Я прятала лицо от дневного света, думала, как мы, гордые современные женщины, извратили и исковеркали любовь, отыскивая доводы в пользу ее заменителей, подобно тому, как я нахожу аргументы для покупки товара, когда пишу рекламные объявления для «Леди Лилит» или «Джикс». Естественный отбор – полная чушь, как сказала тетушка Сью, если только речь не идет о джунглях.

Кто-то прошел мимо полицейских на лестнице. Шаги приближались к входной двери. Я поспешила ее открыть.

Уолдо.

Глава 5

– Миллионы людей в городе и его окрестностях говорят о Лоре Хант, – произнес Уолдо с завистью. – Твое имя, колдунья, раскаляет провода по всей стране.

– Перестань дурачиться. Мне нужна помощь. Ты единственный человек в мире, с кем я могу поговорить. Будешь вести себя серьезно?

Его глаза казались маленькими островками за толстыми линзами, в которых отражался мерцающий свет.

– А как же Шелби? – В голосе Уолдо прозвучал триумф. – Разве не он должен быть рядом с тобой в трудный час?

– Уолдо, дорогой, сейчас очень тяжелый и ответственный момент. Не мучай меня своей ревностью.

– Ревностью! – Он бросил это слово как камень. – Дорогая моя, кому, как не тебе, следует быть терпимей к этому чувству.

Мы стали чужими друг другу. Между нами выросла стена. Ревность Уолдо существовала задолго до появления в моей жизни Шелби. Уолдо был язвителен и беспощаден, когда дело касалось других привлекательных мужчин. Как ни печально, я испытывала странное удовольствие и даже гордилась тем, что смогла очаровать это на редкость бесчувственное создание. Какая же ты сирена, Лора Хант, думала я, если пробудила страсть в человеке, у которого с самого рождения отсутствует способность любить! Окружающие обычно отпускали комментарии, подшучивали или удивленно поднимали брови, говоря о преданности Уолдо, а я лишь самодовольно пользовалась своим положением спутницы и протеже известного человека. С моей стороны крепким фундаментом нашей дружбы служило уважение к его учености и восхищение веселой акробатикой его ума. Он же демонстративно за мной ухаживал, и эти ухаживания вылились в семь лет комплиментов, цветов, дорогих подарков и клятв в бесконечной преданности. Роль влюбленного тяжела, но Уолдо честно ее придерживался и ни на одно мгновение не позволял кому-либо из нас забыть, что он носит брюки, а я – юбку. Впрочем, мы оба деликатно избегали любых намеков на то, что за ухаживанием стоит нечто большее, чем удовольствие от самого процесса. Тетушка Сью часто говорила, что содрогнулась бы, если бы Уолдо ее поцеловал. Он часто меня целовал, у него вошло в привычку целовать меня при встрече или прощании, иногда он сопровождал поцелуем очередной комплимент. Я при этом не испытывала ни отвращения, ни ответной страсти. С таким же чувством относишься к котенку, который потрется о твою ногу, к собаке, которая лизнет твою ладонь, или к ребенку, коснувшемуся твоей щеки влажными губами.

Уолдо схватил меня за руки и посмотрел в глаза.

– Мне нравится твоя ревность, Лора. Ты была великолепна, когда набросилась на Дайан.

Я высвободилась.

– Уолдо, что бы ты подумал, если бы меня обвинили в убийстве?

– Бедная моя девочка!

– У меня нет алиби, а в моем загородном доме спрятано ружье. Думаю, Макферсон туда вчера вечером ездил. Я боюсь, Уолдо.

Кровь отхлынула от его лица. Он стоял бледный как воск.

– Что ты хочешь этим сказать, Лора?

Я рассказала о портсигаре, о бутылке дешевого бурбона, о своей лжи, о лжи Шелби и о том, как в присутствии Марка Шелби заявил, что лгал, пытаясь меня защитить.

– Оказывается, в ту ночь Шелби был здесь вместе с Дайан. По его словам, после выстрела он понял, что я вернулась.

Над верхней губой и на лбу Уолдо выступили бисеринки пота. Он снял очки и уставился на меня блеклыми глазами.

– Лора, кое-что ты мне так и не сказала.

– Уолдо, неужели ты думаешь…

– Это сделала ты?

По улицам разносились громкие голоса мальчишек-газетчиков, гортанно выкрикивавших мое имя. Яркие краски дня бледнели. Небо прочертили лучи фосфоресцирующего зеленого света. Мелкая холодная изморось походила на ледяной дождь посреди лета.

– Лора!

Он пристально глядел на меня незащищенными выпуклыми глазами, сверкающими белым блеском. Я сжалась под настойчивым взглядом, но он словно гипнотизировал, и я не могла ни отвернуться, ни опустить глаза.