Кошки - Мышки

— Бабушка, да поймите же вы, наконец, — по третьему разу, теперь добавив жестикуляцию и немного громче (вдруг у нее не только с деньгами, но и со слухом проблемы?), стал повторять Влад. — Не могу я сделать эту работу дешевле. Материалы купить нужно? Нужно. Людям, которые всю эту работу, заплатить нужно? Нужно. Кто же будет бесплатно работать? Здесь каждая копейка на месте. Теперь понятно?

— Теперь понятно, — встала бабулька. — Только я тебе не «бабушка». А Марфа Петровна, буржуй недобитый. Вон, сколько цацек наворовал-то на таких, как мы. Ряху отъел на чужой нужде — скоро в дверь пролезать не будешь… Да что ж это с Россеей такое деится? Поразволились везде царьки в своих креслах, а мы в ногах у вас кланяемся, будто милостыню вымаливаем. Да не уж то ж мы для того воевали? Э-эх! Да я бы со стыда сгорела, будь у меня такой внук! Тьфу!

Плюнув на пол и махнув рукой, она бодро проковыляла в сторону выхода. Старость ссутулила ей плечи, но даже теперь в ее спине чувствовалась стать и гордость «Варяга». Того самого, который лучше пойдет ко дну, чем попросит пощады. Наверное, ей дорогого стоило прийти к нему, чтобы спасти свой тонущий корабль-дом. Возможно, КотоФей был ее последней надеждой. А оказался «недобитым буржуем». «Своя крыша» — не благотворительная организация. И люди здесь работают не задарма. Им нужно кормить свои семьи. И Влад прав. И не такая уж у него «ряха»… «Пивинг» в сочетании с «диванингом» уже оставили отпечаток на физиономии. Но до «ряхи» ему еще далеко. Нет, бабулька не права. Точно не права. Совершенно точно не права.

Теперь, помимо левого полупопия, у Влада зазудело где-то за грудиной. Может, всё же совесть? Хотя откуда у него взяться совести? Лишний это орган. Атавизм советского прошлого, которое Дягиль уже и не застал. Глупости это. Работать нужно. От его работы зависит, сколько человек завтра получат зарплату, успокоил он себя. А бабулькин век дом простоит. В «довоенные» времена строили на века. На то самое, которое теперь атавизм.

На полдня Владу «аффирмаций» хватило. Но совесть упорно шевелилась в районе солнечного сплетения, обустраивая там гнездо и вызывая чувство беспокойства. И всё же КотоФей, переодевшись после работы и «переобувшись» на Харлей, поехал к дому Киры разыграть свой последний козырь. Постоял под окнами. Развернулся. Погонял по пустеющим улицам. Приехал обратно. Поднялся на этаж. Позвонил в дверь. Постоял у квартиры. Спустился. Стал ждать, вертя в руках шлем. Просто удивительно, как эта «сладкая парочка» его не заметила. Он припарковался не у подъезда, и всё же в зоне видимости. Но они просто не замечали никого вокруг, как тетерева на току, и курлыкали, как голубки. Влад не слышал, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Чтобы догадаться, какие они идиоты: и он, и Мишель, и Гена. Они-то видели проблему в том, что Кот влюбился в Мышку. Нет, проблема была в том, что он влюбил Мышку в себя. Какой простой и изящный ход, выбивающий шаткую табуреточку из-под ног соперников.

Влад дал девушке пять минут — после прогулки актуально. Вновь поднялся по лестнице и позвонил в дверь.

Мышка не успела переодеться. И она не была рада его видеть.

— Добрый вечер, Владислав Петрович, — произнесла Кира, перегородив вход в квартиру.

— У меня есть разговор, — спокойно произнес Влад.

Спокойно. Да он просто молодец просто! Учитывая, как его трясло внутри.

— Если вы с предложением командировки, сверхурочной работы или еще чего-нибудь в том же духе, то меня не интересует, — четко произнесла она, будто Дягиль был иеговистом или коммивояжером.

— То, о чем я хочу рассказать, касается и командировки, и сверхурочной работы, и выставки и еще много чего… И главное, Кира — это тебя интересует.

* * *

Новикова сидела на кресле, сжимая двумя руками крокодила, — подарок от класса на день рождения, — и не могла поверить. Нет, то, что рассказал Влад, идеально укладывалось в логику событий. Она не могла поверить, что это случилось С НЕЙ. Четыре директора заключили пари на секс с никому не известной, только что принятой на работу девушкой. Ставкой стали большие деньги. Или Харлей. Только Кира не могла понять: Харлей — это дорого за «переспать» с безмозглой курицей или нет? Достаточно ли высоко они оценили акт зоофилии? Новикова вдруг вспомнила, как настойчиво Колчевский отправлял ее «наводить марафет» в тот вечер, когда планировал затащить в постель. Видимо, по-другому у не «вставало». Кира чувствовала себя чернокожей туземкой, которую брезгливый миссионер старательно отмывает в чане, перед тем как «пользовать». Боже, как же стыдно! Вчера она думала: как стыдно, что гендиректор обсуждал выбор ее платья с КиберКотом. Какая она была глупая и наивная. Они обсуждали не просто ее командировку. Они обсуждали ее ВСЁ. Кровь, место того, чтобы окрасить щеки, отлила от лица. Но, вроде, никуда не прилила. Наверное, вся вытекла в рану. В огромную душевную рану. И сейчас Новикова грохнется в обморок от внутреннего кровотечения.

— Так что вы предлагаете? — переспросила Кира, выныривая из личной драмы.