Кошки - Мышки

«… пришла, вам сюрприз принесла», — закончила она про себя. К счастью, дистанционно объяснять, что ей потребовалось в десять часов вечера, не пришлось. Дверь пиликнула. Чтобы не сбивать дыхание (и немного оттянуть момент встречи), Новикова вызвала лифт. Когда он открылся на нужном этаже, Зорин уже стоял в подъезде.

— Что-то случилось? — озабоченно спросил он.

Кира кивнула.

— Можно, я пройду? — попросила она.

Костя молча открыл перед ней двери, пропуская вперед. В коридоре крутился, помахивая мохнатым калачиком хвоста, пес.

— Атос, место! — строго приказал хозяин.

Собак торопливо обнюхал ладонь гостьи и понуро поплелся на свою подстилку. Шеф, напротив, подошел к Кира и положил руки ей на плечи.

— Кира, что произошло?

Пока ничего. Но Кира надеялась, что произойдет. Потому что от близости Кости (даже без предлога «с»), у нее закружилась голова. Она даже забыла, для чего пришла, потому что забыла обо всём.

— Ки-ра? — затормошил ее Шеф, и она обняла руками его за шею, поднялась на цыпочки и потянулась к его губам.

Он не сразу, но ответил на поцелуй. Щемящее-нежно. Кира обмякла в его руках и навалилась корпусом на горячую грудь. Или грудью на его горячий корпус? Неважно. Ей было так хорошо сейчас, что мысль о том, что это — всего на один раз, вызвала физическую боль.

— Кира, ты пьяная? — оторвался от ее губ Костя.

— Чуть-чуть. Для храбрости, — призналась она и вернулась к поцелую.

Костя по-прежнему держал ее только за плечи и, несмотря на глубокий поцелуй, вел себя прямо целомудренно. Будто всё же мальчик. Хотя нет. Мальчики так не целуются. У Киры в этой части был кро-хотный опыт, но поцелуй ее однокурсника и Шефа отличались, как земля и небо. В таком соотношении. И всё же Зорину, похоже, придется объяснить, что победа пришла отдаться и домой так просто не уйдет. Новикова провела кончиками пальцев от шеи до живота (мышцы пресса судорожно сократились под ее руками) и запустила ладошки под футболку, касаясь теплой кожи на боках.

— Кира, — вновь прервал поцелуй Костя, но она продолжила его целовать — скулы, шею, ключицу, выступающую из выреза футболки.

Гладить — это не то, что ей сейчас хотелось, и она провела по груди ноготками. Не так сильно, как хотелось, но ощутимо. Там, где они соприкасались бедрами, что-то шевельнулось.

— Ки-ира, — прошептал Костя ей в макушку, охватывая ладонями ее лицо. — Кира, ты же завтра пожалеешь…

Ну и что? Она уже сегодня жалеет. Чуть-чуть. Пусть всё не так, как хотелось бы. Но завтра не будет и этого. И Кира чуть отстранилась и повела ногтями по животу от ребер к паху. Тонкие домашние штаны не оставляли простора для фантазий о том, что происходило у Зорина к югу волосистой дорожки. Видимо, приняв для себя какое-то решение, Костя вдруг полувыдохнул, полузастонал девушке в волосы и, взявшись руками за ее попу, прижал к себе. И поцеловал совсем по-другому. Словно тайфун обрушился на Киру. Тайфун страсти. Костя приподнял ее на полом, вынуждая обхватить ногами его бедра, и прижал спиной к стене. Он целовал Киру, как сумасшедший. И, на самом деле, было не важно, сколько в этом было игры. Это было так… сильно. Это было… даже просто для того, чтобы узнать, что так действительно бывает, стоило прийти работать в этот рассадник кобелизма.

Сбоку платья вжикнула молния, но Костя внезапно отстранился, отпуская Киру, и прижался лбом, тяжело дыша. Дает ей шанс передумать. Зачем? Зачем все эти игры в благородство? Может, пора уже закончить? И прекратить эту мучительно-сладкую пытку, которую Кира потом будет вспоминать долгими одинокими вечерами. Она потянула задранное почти до самого «хочу» платье вверх и бросила его на тумбу в прихожей. Если Костя и этого намека не поймет…

Костя понял. Он поднял ее на руки, отнес в темную спальню и уложил на кровать. Широкую, такую, кровать. Явно рассчитанную не на одинокие вечера. Эта мысль царапнула изнутри. Хотя, боже, какая же глупость сейчас ревновать… Костя бросил свою футболку и со стоном притянул Киру к себе и под себя. Он целовал ее лицо, шею, плечи… Избавив от ставшего лишним бюстгальтера, принялся за грудь. Какая к черту грудь! Кира и так уже была готова на всё и прямо сейчас, она извивалась, раскрыв колени, ловя тем местом, где давно было пора, ту часть, которой там не хватало, но Костя всё медлил… Тогда Кира вновь взяла дело в свои руки. В прямом смысле этого слова, стянув его штаны (и правда, никаких трусов) и проведя рукой по шелковистой коже члена. Костя снова застонал, толкаясь в ее руку. Но не-е-етушки! Не сюда. Она сняла последний бельевой оплот на кровати и притянула Костю к себе.

— Кира, — почти жалобно прошептал он ей в ухо. — Кира, что ты со мной делаешь… Я так не могу.