Кошки не плачут

Заставив ее повисеть таким образом пару минут, я швырнула ее на землю, пригвоздив силой ее руки и ноги, — словно распяла. Опустилась возле нее на одно колено, вытянула руку и вонзила когти в ее грудь. Разорвала остатки плоти, с хрустом смяла ребра, добираясь до сердца. Делала я это нарочито медленно, наслаждаясь ужасающими воплями вампирши. Наконец, пальцы мои сжались на чем-то скользком и пульсирующем. И в это мгновение, перед тем, как сомкнуть когти и смять это черное сердце в кровавую кашу, я наклонилась, глядя в ненавистные глаза, и позволила своей силе проникнуть в сознание Урсулы. Теперь я читала всю ее жизнь, точно сама ее прожила: перед мысленным взором проносились размытые картины — лица кровососов семейства ле Флам, Фэйта, маленького сына. Мальчишка был прехорошенький — черноволосый, но с пронзительно-зелеными глазищами, какие были у меня с братом. В памяти Урсулы я выловила и его имя — Морт. Племянничек, чтоб он сдох еще в чреве этой гадюки!

И напоследок я увидела в ее воспоминаниях то, что поразило меня в самое сердце, так, что в глазах потемнело от боли. Я узнала тайну гибели своей матери… Увидела, как все было — заговор Урсулы и Линна, не желавших терпеть в Клане слабую новообращенную человечишку, любовницу Люция. Это они ее похитили и держали впроголодь в каком-то подвале, до тех пор, пока она не тронулась рассудком от голода. Затем они вывезли ее в Город Смертных и бросили, прекрасно зная, чем все это обернется. А потом сами же и «помогали» безутешному Люцию искать ее убийцу!!!

Младший Лорд, заточенный в своей каменной могиле, почувствовал и узнал то, что увидела я, одновременно со мной. Телепатический контакт между нами возник неожиданно, сам собой — видно, из-за потрясения, которое я испытала. Там, в темноте и ледяном холоде, мой возлюбленный яростно закричал, царапая когтями крышку саркофага, и я застонала от боли, — уже не своей, но его.

— Тварь, — прошептала я, глотая слезы, и резко сжала когти. Что-то хлюпнуло, чавкнуло, хрустнуло, обдав меня упругой струей крови — и все закончилось. Сила вампирши стремительно «угасла» — так же, как недавно это произошло с Виком. Урсула ле Флам, убившая мою мать и жениха и погубившая жизнь моего брата, сдохла.

Какое-то время я сидела на снегу, тупо глядя на остывающий труп врага и не ощущая холода. Потом сильная рука ухватила меня за локоть и рывком поставила на ноги. В лицо мне сверху вниз обеспокоенно уставились серо-зеленые глаза Сангре. Он снова был человеком — правда, штаны его были страшно изорваны, а куртка местами разошлась по швам.

— Ты как? — вот и все, что спросил он.

— Он умер. — я потерла пальцами висок и растерянно повторила: — Умер…

— Знаю. — кивнул оборотень угрюмо. — Где диск?

— У меня.

— Хорошо. Уходим. Я только позабочусь о телах…

С этими словами он развернулся, ухватил труп Урсулы за ногу, подтащил, точно куклу, к перилам, взмахнул рукой — и останки его полетели в речку. Та же участь постигла изодранного на лоскутки Линна — я мельком отметила вырванное горло вампира и откушенное запястье. Не по силам лиловоглазому оказалось тягаться с оборотнем… У тела Вика Сангре замешкался — не знал, что делать.

— Он был моим другом, — услышала я приглушенное, — не могу я его вот так бросить в эту вонючую лужу!

Я молча подошла, попутно собрав своей силой несколько больших каменных кусков, оставшихся на месте драки. Они рухнули на землю над телом Вика, сомкнувшись наподобие кургана — подумав, я таким же образом водрузила сверху более-менее целую статую ангела.

— Вот и все. — тихо сказала я Сангре. — Здесь никто не потревожит его покой, а птицы и бродячие псы не доберутся до тела.

— Да, так хорошо. Пойдем, Кошка…

Я смотрела на каменную пирамиду, навсегда скрывшую парня, который был смыслом моей жизни — но думала совсем о другой каменной могиле и о другом дорогом мне существе. Сангре тронул меня за плечо, выводя из подобия транса. В его волосах застряли сотни искристых снежинок. Я уставилась на него долгим непонимающим взглядом, потом спрятала лицо в ладонях и заплакала. Оборотень осторожно обнял меня за плечи, притянул к своей груди, и какое-то время мы так и стояли — два одиноких нелюдя — под густым мерцающим снегопадом.

* * *

Погрузившись в мягкое нутро кресла, я тут же воткнула в уши крохотные наушники и сунула в плеер диск с «Ликантропами». Потом, подумав, вынула его и заменила неизвестно как оказавшимся в моем рюкзаке последним альбомом Мэтти Хикс. Должно быть, сама же его и купила — в память о Рэй, с которой так и не попрощалась. Просто сбежала от всех — от нее, от Арка, от Лолли… от Фэйта, наконец. Они поймут меня и простят — не сейчас, но когда-нибудь… надеюсь.

Сангре грузно опустился в соседнее кресло, устроился поудобнее и немедленно заснул, — по косым взглядам соседей через ряд я догадалась, что он принялся громко храпеть. Я фыркнула. Зверюга неотесанный…

Нежный, чувственно-хрипловатый голос Мэтти звучал в ушах, отвлекая от тягостных мыслей. Я сама не заметила, как задремала.

— Куда уходят после смерти души нелюдей? — задумчиво спросила я Люция.