Кошки не плачут

— Так я и думал, — он отвернулся и какое-то время молча смотрел в черный квадрат окна, завешенный жалюзи. — Упертая, глупая девчонка. Я давал тебе слишком много свободы, думал, ты достаточно благоразумна, чтобы не лезть на рожон. Я ошибался. Но теперь все будет по-другому. Ни я, ни Арк с тебя глаз не спустим. Я сниму квартиру недалеко от Университета, и ты переедешь ко мне.

— Нет, Вик. — я с сожалением покачала головой. — Я не хочу оставлять Рэй одну. Мне будет спокойнее, если я буду находиться с ней рядом… на всякий случай. К тому же, твоя сестра… кто будет о ней заботиться? Она немного… э… больна, ей нужно постоянное наблюдение. Ты сам говорил.

— А как же мы и наши планы? И — это? — он приподнял мою ладонь, показывая блестевшее на пальце кольцо.

— Мы все равно будем вместе, Вик. В наших отношениях ничего не изменится.

— Быть может, дело еще и в том, что ты не готова к серьезным переменам в личной жизни?

— Возможно. Я сейчас не пытаюсь анализировать свои поступки, но ты, скорее всего, прав: мне лишь семнадцать, и я с трудом представляю себе нашу с тобой совместную жизнь.

— Что, я для тебя недостаточно ненормальный? — улыбнулся он. Я расхохоталась в ответ.

— А ты уверен, что твоя психика способна выдержать пару дней проживания с такой алкоголичкой, забиякой, неряхой и злобной тварью, как я?

— Ты забыла упомянуть, что разговариваешь во сне.

— И ты готов все это терпеть? Ради чего?

— Просто… я люблю тебя. — серьезно сказал он. Темные глаза замерцали десятками теплых, золотистых искорок, и я ощутила накрывшую меня волну ласковой, оберегающей силы вервольфа. Так Вик признался мне в любви не только вербально, но и всем своим телом, всем существом — чтобы каждая клеточка меня ощутила искренность и глубину его чувства. Это было прекрасно! И я, не задумываясь, притянула его к себе, обняла свободной от капельницы рукой и прошептала ему в ухо:

— Я тоже тебя люблю, Вик.

Зарылась носом в его душистые волосы и неожиданно для себя самой тихо спросила:

— А твоя фамилия действительно Грэм?

Тело его под моей рукой напряглось так сильно, что стало тверже камня. Теплый поток силы отхлынул, как морская вода во время отлива. Высвободившись из моих объятий, Вик взглянул на меня — устало и настороженно — и я всей поверхностью кожи ощутила охватившую его злость.

— Почему ты спрашиваешь, Шеба? Ты что, наводила обо мне справки?

— Нет, конечно! — вскричала я с негодованием. — Ты что! Да я бы никогда в тебе не усомнилась, Вик, — я знать ничего не хочу о твоем прошлом и тайнах твоей семьи… просто этой кретин Люций что-то плел про то, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь, про твоего отца, и я…

— Ясно. Нашла, кого слушать. Но, если ты сомневаешься во мне и хочешь…

— Нет, — поспешно перебила его я. — Ничего слышать не желаю. Это меня не касается, и давай забудем об этом разговоре. Я спросила, не подумав, сама не пойму, зачем. Мир?

— Мир, — улыбнулся он и, наклонившись, приник к моим губам долгим, нежным, как дуновение легкого бриза, поцелуем. От Вика по-прежнему исходил запах леса и трав, и я невольно вспомнила аромат кожи Люция — озоново-свежий, с примесью древесных нот…и то, как уютно мне было в сильных руках заклятого врага, как нравилось касаться губами ямочки под его подбородком…

И почему только я думаю о таких идиотских вещах в самые неподходящие моменты?

Да потому, что я сама — идиотка!

* * *

В кампус я вернулась уже спустя пару дней. Отчасти благодаря своей живучести, отчасти — скверному характеру. К вечеру второго дня я заявила медсестре, что если не выйду из больницы немедленно, то окончательно озверею и стану кидаться на людей.

Медицина в наши дни творит чудеса. Врачи долго и упорно колдовали над моим лицом, пока не стало ясно, что шрамов от ран практически не останется. Синяк полностью рассосался, оставив на коже лишь некрасивое желтушное пятно. Единственное, что меня слегка смущало — «кровавое око», как шутливо называл Вик мой поврежденный глаз. Кровь из лопнувших сосудиков понемногу отступала к внешнему уголку глаза, но зрелище он собой представлял настолько малоприятное, что приходилось прятать его за темными очками.

К моему возвращению Рэй отскоблила каждый угол нашей квартиры до отвратительно стерильного блеска, купила огромный шоколадный торт и в порыве радости даже пригласила за стол приехавшего со мной и Виком Карателя. Пока я сидела, с ногами забравшись на свой любимый кухонный диванчик, щекой прижавшись к плечу Вика и лаская прыгавшего по моим коленям Лу, Арк помогал моей подруге накрывать на стол. От излишнего усердия он умудрился разбить пару блюдечек, после чего со смиренным выражением лица выслушал гневную тираду Рэй. Я смотрела на них, посмеивалась и думала, как же это здорово — быть в кругу самых близких, самых родных людей, присутствие которых наполняет жизнь смыслом, светом и радостью…