Кошки смотрят свысока

— Слушай, он, бедолага, уже не знает, куда от нее деться, — услышала она шепот и хихиканье Сони за спиной.

— Да копец просто! Прилипла как банный лист. Хоть чуть-чуть гордости-то должно быть, — поддержала ее Женя..

— Он, конечно, староват… — заметила Белочка Соня, жена оплывшего старого козла. — Но тело у него ничего, зачетное.

— Разве что тело, — снизошла Мышь Евгения.

— Может, у него еще кое-что… — Зубкова сделала особый акцент на этом «кое-что», — ценное есть.

— То-то она под него так и стелется, — поддакнула бухгалерша. — А он-то на нее не слишком ведется. Видать, трахнул разок, а теперь не знает, как избавиться.

…Алексей сел на одиночный ряд кресел с другой стороны.

Ничто не обижает так сильно, как правда.

Доброе утро закончилось.

Начался день.

По приезду Альбина вежливо поблагодарила Алексея за помощь, забрала свои вещи и захлопнула дверь в свой номер.

В ду́ше она дала волю слезам. Правильно, очень самостоятельная девушка: сама придумала, сама поверила. Потом она достала из сумки ленивицу, завалилась с нею на кровать и подробно рассказала, какая она, Аля, дура. И как глупо и пошло выглядело ее поведение вчера и сегодня. Вот теперь ей стало стыдно. Так, что даже на Люсю было стыдно смотреть, не то что людям в глаза, и ленивица отправилась под подушку.

На обед Яницкая решила не ходить. Это было свыше ее сил.

Она решила пойти на пляж.

Идеальное место для уединения. Море. Чайки. Одиночество. Шоколадка из заначки. Всё, что нужно человеку для горя. Всего один день, ей нужно переждать всего день. А потом все забудут о ее выходках. С людьми всегда так.

Аля быстро натянула купальник, намазалась кремом от загара, нанесла легкий макияж — одиночество одиночеством, но для себя тоже нужно быть красивой, — накинула пляжную тунику и, убедившись, что в коридоре никого нет, быстро сбежала по лестнице вниз.

Глава 22, в которой у Штыка случается полный разрыв шаблона и взрыв мозга

Всем хороша Альбина Яницкая. Кроме того, в чём невыносима.

Леха уже смирился с тем, что его использовали в качестве подушки и грелки. Он даже придумал более-менее дееспособную отмазку, чтобы прикрыть то, что приличным людям не показывают. Но не-е-ет! Мы же, Альбина Яницкая, не ищем легких путей. Вся  наша жизнь — борьба!

Со здравым смыслом.

И что бы она ни использовала в качестве оружия, Леха попадал в радиус поражающего действия. Когда находился рядом. Мозг разжижался, воля терялась, как у слона при звуке флейты. И восставало то, что должно было мирно болтаться за ненадобностью.

Поэтому после насмешливой фразы Савы, куда Леха собирается ныкаться от Тяжелкова после возвращения, Штык решил сесть подальше, чтобы спокойно подумать. И принять решение. Не давал покоя и вопрос, чем он готов расплатиться, совестью или сердцем.

Чисто как мужик, Маркелов не трусил. Тем более что и повода — формально — не было. Ведь между ним и Альбиной, что бы ни там думали окружающие, ничего не случилось.

Но, во-первых, то ли еще будет. Неизвестно, до чего дело дойдет, учитывая настойчивость блогерши. А «настойчивость» у нее была о-го-го! У Лехи она вызывала очень стойкую реакцию.

А во-вторых, Леха был в «Золотой рыбке» не как частное лицо. То есть ответственность нес не только — и не столько, — за себя, сколько за фирму Кощея, чтоб ему там икалось.

Самое очевидное, что Леха мог сделать, это отказаться он контракта с Пашкой. Тем более, что формально его — контракта — и не существовало. На словах они договорились, а бумажки оформлять было некогда. Да, Кощей не будет в восторге, но и сам не без греха, так что как-нибудь утрясут. Тогда он будет отвечать только за себя. Так проще.

Но вопрос, чего желает Аля? Вчера, пьяная, она желала спать. А сегодня, трезвая, — целоваться. Всерьез или просто чтобы Зубкова позлить? Полная непредсказуемость Яницкой по разрушительности могла сравниться только с ее настойчивостью.

Вот как трактовать ее подчеркнутую холодность возле номера? Зубков не видит — пошел на хрен?

Леха решил не грузиться, поскольку логика и Яницкая были несовместимы, а других инструментов анализа у него всё равно не было. Он принял душ, побрился, потыкал каналы на телевизоре, нашел какой-то бандитский детектив и с час провалялся на кровати, критикуя постановку драк. Извилины постепенно закручивались на место. Дыхание выравнивалось. Мир обретал четкость.

Серия закончилась, а обед еще не начался. Леха решил подняться на крышу, подышать свежим воздухом и полюбоваться красотами. В коридоре было пусто и безжизненно. Маркелов поднимался по лестнице и думал об Але. В конце концов, может, хватит уже вестись на ее провокации? Может, уже пора начать играть по его правилам? Если она так жаждет его внимания, может, сто́ит его дать? В полном объеме…