Кошмар: моментальные снимки

Сразу после нашего взлёта Вьет Конг атаковал аэропорт. Внизу под нами разразился настоящий ад. На взлётную полосу посыпались мины и ракеты.

Один из снарядов разорвался у той второй группы солдат, ожидавших отправки домой, спрятаться они не успели. Сведения были отрывочны, но диспетчер передал, что, по всей видимости, несколько человек убито, многие получили ранения.

До самого конца, до последних минут нам угрожала опасность… И ничто так не радовало Вьет Конг, как запуск 140-мм ракеты в улетающий самолёт, битком набитый солдатами.

Но, как оказалось позже, самое странное то, что я сел на чужой рейс. Этот самолёт летел в Форт-Дикс, штат Нью-Джерси. Мои же документы предписывали мне лететь на авиабазу Трэвис. Но самолёт на Трэвис всё ещё стоял на земле. И ждавшие его солдаты как раз и попали под осколки той ракеты.

Комок подкатил к горлу. Руки затряслись. Это Вьетнам. Он всегда полон мрачными неожиданностями. До самого грёбаного конца! Ничто не кончено, пока ты не вернулся домой.

Я тихо смотрел вниз.

Прекраснейший вид открывался моему взору: внизу, на белом песке прибрежных дюн, плескалось бирюзовое Южно-Китайское море. Мы летели на высоте 25 тысяч футов, и жёлто-зелёное побережье Вьетнама постепенно бледнело и, наконец, исчезло совсем в туманной дымке. Был ясный день, на небе ни облачка. Я устроился в кресле поудобней, закрыл глаза и попробовал отдохнуть.

Знаешь, что едешь домой, а поверить не можешь — это трудно описать. Это что-то нереальное, как война. Единственной реальностью во Вьетнаме была смерть.

Я слышал только шум двигателей, какой-то треск в кресле, да вопросы стюардесс: «Всё в порядке? Не желаете подушку, одеяло, журналы?»

Полёт был нормальный. Ни тебе тайфуна, ни турбулентности. Минут через 30 ребята начали вставать с мест: кто размять ноги, кто отлить.

В положенное время принесли еду.

На пути к пункту назначения — к авиабазе Макквайр в Форт-Диксе — мы садились для дозаправки в Маниле, на острове Уэйк, в Гонолулу и на авиабазе Маккорд в штате Вашингтон.

Я знал, что не буду скучать по 199-ой бригаде. Не буду скучать по крысам, которых мы ловили в палатке и скармливали ручному питону нашего генерала. Не буду страдать по муторным дням, когда нечем было себя занять. Что не буду скучать по последним двум неделям, когда я со страхом ждал миномётных и ракетных обстрелов. По ночным засадам. По передовой, где стреляют. Что я не буду скучать по ежевечерним обязанностям, которые мы делили с Рамсфельдом: ходить на КП за списками потерь и диктовать их по телефону в ЮСАРВ для общевойсковой сводки.

Но что буду скучать по людям. По таким парням, как Билли Бауэрс.

Мы сели в Форт-Диксе ночью. Встречающих толп не было. Было темно, шёл дождь.

Мы получили багаж, нас провели в здание аэропорта базы, пропустили через таможню, накормили бифштексом с яичницей, выдали по новому комплекту летней формы, прочитали лекцию о чистоте речи и — предоставили самим себе.

Я и ещё четыре парня взяли такси и поехали в аэропорт Филадельфии. Я просмотрел список рейсов на Чикаго. Ближайший вылет был в восемь утра. Так или иначе, я решил попасть на него.

На часах было три — два ночи по чикагскому времени, но я всё равно решил позвонить родителям. Трубку взяла мама.

— Алло…

— Привет, ма! Узнаёшь?

— Брэд… Это ты, Брэд? Неужели это ты, Брэд?

— Я только что прилетел…

— Откуда ты звонишь?

— Из Филли. Мы сели в Форт-Диксе два часа назад, я взял такси и приехал в аэропорт.

— Здравствуй, Брэд!

— Папа? Привет! Ты где-то в подвальчике? Да, чертовски рад слышать вас обоих.

— Когда ты приедешь? — спросила мама.

— Бери ручку и записывай: рейс 142 из Филадельфии в Чикаго. Вылет в восемь утра, полёт займёт, наверное, не больше полутора часов.

— Это по восточному времени?

— Ах да, я и забыл… да, восемь утра по восточному времени, то есть семь по чикагскому. По вашему времени я буду в Чикаго примерно в девять.

— Хорошо, Брэд, мы будем ждать тебя там.

— Ой, ма, позвони Мэрилу: пусть возьмёт с собой Тину. Я хочу, чтобы они тоже приехали…

— Хорошо, Брэд. Мы так…мы так рады, что ты вернулся!

В её голосе послышались слёзы.

— До скорой встречи.

— Мы приедем, Брэд, пока…

Думаю, они были так же потрясены, как и я. Странно, но я помнил номер телефона и код города. До меня ещё не доходило, что я снова в Соединённых Штатах и только что разговаривал с родителями — впервые за последний год.

В аэропорту я побрился и привёл себя в порядок, сдал вещи в камеру хранения. Подумал было поспать часок-другой в зале ожидания. Но уснуть не смог. Я был слишком возбуждён. Я боялся, что если закрою глаза, что-то от меня ускользнёт. Я был дома, но чувствовал себя в своей стране, как иммигрант. Возвращение на родину стало бoльшим потрясением, чем прибытие во Вьетнам.

Другие парни ожидали свои рейсы так же, как и я. Читали, пересмеивались, рассказывали случаи из жизни, посматривали на часы и ходили туда-сюда, когда сидеть становилось невмоготу.

Кое-кто позволил себе шикануть. В мужской комнате только что заступил на службу дежурный, помимо прочего он чистил обувь.