Кошмар нашей настоящей жизни

Августа молча проследовала за толпой через тот же коридор, затем мужчина в очках и чёрной короткой стрижкой, прямо напоминающий учёного, открыл одну из дверей, которая вела в какой-то подвал. Все молча туда по очереди спускались, и никто не толкался. Когда Августа спустилась она увидела стеклянные контейнеры, в которых лежали не те, кто поглощал, а те, через кого это все поглощали. Августа пришла к понимаю, что они ещё и своих собственных соотечественников использую как фильтрующее мясо. В этих контейнерах они лежали все гнилые, обмякшие, но при этом они были живы и у них бились сердца. Мужчина молча подошёл к устройству жизнеобеспечения и поддержки активности головного мозга и отключил, после чего сердца несчастных наконец остановились. Одна их них вдруг открыла глаза. Создавалась память о киношных и мультяшных клише при одном лишь взгляде на оживающих из колб подопытных. Женщина была живой, хоть и гнилая, обмякшая и изуродованная. Все равно было видно красоту этой девушки, все равно было видно, что это живой человек. Большая часть людей осталась отхаживать выжившую, используя все что имелось в комплексе. Августа с ещё 24 людьми отправились в подвал, где складировалось оружие для охраны. Они пришли туда быстро и люди вооружились достаточно современными лазерными излучателями, которые при выстреле просто проецировали взрыв материальной структуры, прямо как это произошло бы при взрыве целой планеты, только в сжатом виде, материя даже не имела потом возможность восстановиться — настолько глубоко было разрушение этим оружием. Все понимали, там такая охрана, там такая безысходность, но разве жить так и делать это лучше? Все, включая Аврору решили отстоять прежде всего свою свободу, свободу жить без угнетателей и использовать эту технологию для всеобщего блага, а не для их услад и долгожительства. Мужчина показывал всем и сам наслаждался городом, как давно он не выходил наружу, как давно он не вдыхал настоящий воздух родной планеты, да разве он жил до этого вообще, работая на систему? Остальные чувствовали похожее, но каждый по-своему. Августа все с любопытством осматривала новую архитектуру зданий и пейзажи. Антон вверил девочку-инвалида медсёстрам и вышел с ними. Рабочие, Августа и Антон пришли к главным воротам посёлка правительства, который был обособлен, охрана бешенная и вроде безысходность, но охранники уже их ждали и открыли им двери холодно и спокойно, потому что у кого так съели дочь, у кого жену, у кого у самого болезни появились, смысл их кормить дальше мясом? Быт в зданиях тоже был словно из кино. Все было бы хорошо, если бы не политика правительства в отношении населения заставлять жрать пачками таблетки против депрессии и инициировать от них разные болезни. «Они бешеными темпами теряли вес, а после сидели на дающих противоположный эффект гормональных препаратах; замедляющих обмен веществ; придающих прежде здоровому цветущему с нормальными параметрами телу именно такой: жалкий, дистрофичный, рисованный облик». И там уже пошла бойня — все забегали в дома, ломая и открывая специальными ключами на случай катастроф ворота свободно и, обнаружив внутри гниющих аристократов у которых по неизвестной им причине пошло отторжение очищенных энергий, как они думали, облегчали их страдания. Так каждый дом за домом дезинфицировался людьми и в результате в живых все же оставили троих, которым было только по 150 лет от роду. Эти люди ещё не гнили, но начали стареть, потому что только они восемь лет назад пресекли собственное лечение системой, осознав технологию, осознав, что в результате из-за этого гибнут миллионы людей. Жёны и мужья их просто становились постельными мальчиками и девочками, плачущими от пользования кремами и мазями. Вся прислуга страдала стрессами и бессонницей, как и пришедшие мстить рабочие. Сами оставленные на пощаду начали при них жрать биорегуляторы и амфетамины, зависимость от которых превышала даже опиатную. «В конце концов, всё же гибли, правда, оставаясь при этом молодыми и красивыми, лежащими в миниатюрных гробиках, словно восковые куклы в коробочках на продажу, на радость сумасшедшим, страдающим некрофилией, которых становилось всё больше в этом безумном, загнавшем себя на край пропасти, мире».

В конце этой бойни с разряженным автоматом Августа даже растерялась: