Кошмар нашей настоящей жизни

Августа утром с львиной гривой светлых волос гуляла по городу и все её игнорировали за то, что её брат убийца. Молодая девушка с правильными чертами лица провожала их взглядом в спины и ничего на оскорбления не говорила им в ответ. Выражение разочарованности в жизни и скорбь в глазах были верными спутниками её внешнему виду. Вернувшись домой из суматохи холодно смотрящих на неё незнакомцев, она села на пол и заплакала прямо на полу, облокотившись спиной на стену. Платил за все её гуляния, естественно, Антон, потому что всегда мужчины платят. Они состоялись и достойно зарабатывают. Теперь Антону завидовали, ведь у них такие маленькие заработки. В целом все очень хорошо провели время и наслаждались тем, что система городского контроля через рассеивание небесных выбросов после катаклизма перестала всех сводить с ума. Кто радостно и агрессивно по-настоящему ругался, при этом все понимая, а не на эмоциях; кто-то ворчал, наслаждаясь свободой; кто-то любил по-настоящему, а не лицемерно по общепринятым правилам, а кто-то просто наслаждался тем, что живёт по-человечески, а не по правилам низменных буддистских оргий. Августа понимала, что скоро всему этому придёт конец от очередных изменений… И это было крахом всех иллюзий. Наконец-то жить стало проще, невзирая на все проблемы, которые остались нерешёнными. Все это настолько решаемо, настолько просто и мелко, что уже никого до печали даже довести не могло. Для всех, а не только для неё. Да и не логично это было бы. Ей не было всё равно, как именно это произойдёт! Хотелось больше дел, а никому от неё ничего не было нужно. Люди просто из-за репутации брата провожали её холодным взглядом в надежде на то, что всё на этом закончилось и отправились по домам. Предполагая, что будет дальше она словно выбирала как ей умереть здесь. Но неизбежно что-то все равно да гадило всем жизнь и восприятие, доводя Августу, как прежде, до суицида. Это жгло ей ядом человеческим сердце после встречи на улице множества людей. Она привыкла и это не повлияло на её лучезарное настроение, потому что люди свиньи и она знала об этом так твёрдо, как знала, что гепард убивает пустынных овец. В ней умирала взрослеющая женщина от гнёта. В ней умирал нежный человек. Ей уже ничего не было страшно. Она, если снова начнётся землетрясение, планировала погибнуть под обломками там, где сидит. Разбиться на лестнице ей было намного страшнее. Особенно она смеялась над трусами и слабаками, которые спихивают на женщин все свои моральные проблемы и преграды, пытаясь закрыть их возможности, но разве у них получается запретить мечтать? Нет, у них не получается, но сами они мечтать уже не могут, а значит не могут ничего осуществить и становятся беспомощными в этом мире. Учитывая моральное уродство многих мужчин она им уже не подходила. Просто не подходила даже к ним. Им нужны более сильные и живые женщины, которые их или уничтожат, или воскресят в них принца, хотя бы дьявола. В них ничего, кроме жажды доминирования над женщиной уже не оставалось. Вообще ничего. Паразиты и паразитки на теле работающих. Тогда зачем они вообще нужны? Они нужны, так как уподобляться жестокости бросать беспомощного ещё более низко. Разве они защитят детей, которые от них рождаются? Разве они не бросят, если жизнь будет бить ключом? От сумасшествия и прочих инцидентов никто не застрахован, но они бросят. Потом ещё и затопчут от страха и жажды самоутверждения. Просто потому что испугались. Брошенный ими человек в их глазах чужой труп. Эта гниль чужого трупа их пропитывает и не даёт им жить, хотя никто и не вселяется по-настоящему. Августа хотела подняться на крышу дома, но боялась, что не удержится оттуда спрыгнуть в страхе своих мучений здесь жить. Как ей позволить этому прекрасному небу раздавить себя здесь? Выйти снова на открытое пространство и подождать? Тоже очень мучительно.