Кошмарный принц

Много ли вариаций жизни на земле, альтернативных миров? Каждое событие подчинено взаимосвязи причины и следствия. И смотритель доказал наглядным примером, что воздействовать на происходящее в одном мире можно, находясь в другом. Если знать как. Смотритель музея нашёл способ, а уж найти возможность корректировать миры под себя умудрённому многовековым опытом чернокнижнику, как выражается современная молодежь, легче, чем два пальца об асфальт!

Так в чём же дело?

Виктор Ильич чувствовал, как голова снова начинает пухнуть, но он продолжал думать, откатившись в кресле к этажерке. Продолжал думать, потому что ответ вертел хвостом перед самым носом, дразнил и раздражал своей неуловимостью, а его нужно было изловить. Мёрзни, мёрзни, волчий хвост! Мёрзни…

Замри!

В голове Виктора Ильича снова зажглась «лампочка Ильича». Долгожданное озарение. Миг, ради которого понимаешь, что стоит жить. С того момента, как в каллиграфический подчерк стали вкрапляться дёрганые вензеля нового литературного раба, чернокнижник заподозрил неладное, но из-за своей самоуверенности в своём опыте (старики почему-то всегда считают, что умнее молодых, что годы равны IQ), а Виктор Ильич в сравнении с чёрным магом казался зелёным простофилей. Он прозевал тот момент, когда смотритель начал откровенно нагло передёргивать на себя одеяло. И теперь уже из иного мира не мог пресечь самовольную фантазию обнаглевшего человека. Вот для этого-то он и пытался прорваться в мир, где существовал бузиновый стол, как трансляционный портал диких историй!

«Он хотел сам сесть за свой стол и записать всё, как ему надо! Ему уже не требуются демоны-рассказчики, он сам им стал!» — посетившее откровение обдало Виктора Ильича, как ушат ледяной воды.

«По сути, я потерял страх и перестраиваю роман для счастливого конца… Почему же чёртов маг затих, почему же он позволяет такое и не предпринимает никаких попыток меня остановить? Даже артрит не мучает… почти! Что происходит?» — Виктору Ильичу пришла на ум строчка из песни Игоря Талькова: «к неудачам давно привыкли, а удачи пугают нас». Нет ничего страшнее неведения! Сколько раз на дню у людей возникает мысль: «знал бы, где упасть, соломинку б подстелил»? Можно стать параноиком от одной только мысли: что ждёт за углом, какую подножку готовит судьба?

У Виктора Ильича было задание разыскать, куда смылся Чудин белоглазый, но он продолжал сидеть, как истукан, желающий услышать голос оракула.

На чертовски захламлённом столе с оглушительным шумом на бок завалился письменный набор с двуглавым орлом царской России. Горсть ручек и карандашей высыпалась на стол. Виктора Ильича едва не хватил инфаркт. Ждал оракула? Что ж, дождался. Он оттолкнулся от этажерки и подкатился к столу. Взять в руки «Waterman» мысли не возникло — стальная ручка для историй, это давно выяснено. Взять в руки обычную ручку? Ещё свеж в памяти эксперимент. Виктор Ильич сжал в руке карандаш, взял чистый лист и, не успев подумать, что же дальше, рука подчинилась чужой воле. Знакомое ощущение марионетки вернулось. Рука написала по буквам:

Я Д Е Р Ж У Е Г О Т О Р О П И С Ь Д Я Д

И грифель карандаша обломился.

Рука отчаянно сжалась в кулак и переломила карандаш пополам, воткнувшись острыми концами в плоть. Рука вернулась в подчинение своему хозяину. Виктор Ильич чертыхнулся и отбросил карандаш, угодив в часы «Восток». Часы упали и обидчиво звякнули. Статуэтки египетских кошек хором принялись насмехаться над смотрителем. Виктор Ильич схватил листок и откатился обратно к этажерке.

Посмотрел на то, что написал, но мозг воспринял лишь беспорядочный набор букв. Виктор Ильич зажмурился, сосчитал до девяти и на десять открыл глаза, сосредоточился и прочитал вслух:

— Я держу его. Торопись, дяд… — на последней букве последнего слова карандаш сломался, но и без того было понятно, от кого шло послание.

Обругав себя, Виктор Ильич и поспешил из кабинета-студии. Влетев в квартирку, он включил компьютер и влез в Интернет.

«Яндекс» как стартовая страница появилась в экране, но Виктор Ильич вдруг понял, что совершенно не знает, с чего начать поиск Чудина.

Он просидел долго, тупо пялясь в монитор, прежде чем набрал в «поиске» очевидное: «Чудин».

И из кучи ненужной информации выявил следующее: