Кошмары

Удары посыпались один за другим, и в конце концов щеколда не выдержала. Дверь распахнулась, грохнув о стену, а Тайна шагнула вперед и вонзила жало мертвецу в грудь. Лезвие погрузилось в тело по самую рукоять, но окутанный дымом вурдалак даже не пошатнулся. Один его глаз по-прежнему болтался у щеки, влажный и блестящий, а другой вообще уставился куда-то вбок, однако Тайна чувствовала на себе чей-то ненавидящий и безумный взгляд. Возможно, на нее смотрел черный туман, квинтэссенция злобы и страха, а возможно, и кто-то еще, куда более могущественный и опасный, чем сам Иван Николаевич. Девушка застыла на месте, почти разглядев за искалеченным телом директора и завесой маслянистого тумана чью-то сгорбившуюся тень. В этот момент мертвец резко вскинул руку, отбросив Тайну к стене. Жало осталось торчать у него в груди, и видение растаяло, а вместе с ним ускользнуло осознание чего-то важного.

Тайна была немного разочарована. Она рассчитывала, что нож, полученный при таких необычных обстоятельствах, остановит мертвеца. Что от удара он рассыплется в прах, ну или хотя бы просто упадет, окончательно испустив дух. Но нет – жало просто вонзилось ему в грудь, не причинив заметного вреда. «Я что-то сделала неправильно, – подумала Тайна, вспоминая горбатую тень, маячившую за спиной директора. – Что-то упустила». И тут сырой заплесневелый полумрак разогнало холодное свечение, как будто включился подвешенный на стене прожектор. Однако никакого прожектора не было и в помине, а светилось зеркало, возле которого упала Тайна. Холодное пульсирующее мерцание озарило комнату и заставило мертвеца отступить от двери.

В прошлый раз, стоя на этом самом месте, Тайна ненадолго перенеслась в странный зал, где по стенам лились потоки крови, а из темных ниш выглядывали зловещие силуэты. Теперь Тайне стало ясно, что это был не сон, что, впервые очутившись в комнате смеха, она увидела место, которое действительно существовало и куда можно было попасть при помощи зеркала. Это и был выход из парка, который она искала все это время.

Тайна не знала, как использовать жало, не могла остановить окутанного дымом вурдалака. Зато могла сбежать. Возможно, это не лучший выбор, но сейчас она была готова оказаться где угодно, лишь бы не в этом парке. Тайна поднялась на ноги и не торопясь отряхнулась.

– Сдохни уже, – бросила она мертвецу, а потом развернулась и ушла в зеркало.

Интерлюдия вторая

Парк культуры и отдыха

– Определенно, мне сюда, – пробормотал коренастый, чуть полноватый мужчина, остановившись у бело-желтой колоннады, служившей входом в парк.

Он огляделся, переминаясь с ноги на ногу и будто сомневаясь, стоит ли ему вообще заходить внутрь. Из-за колоннады доносился многоголосый гомон, слышался отдаленный лязг каруселей и вопли тех, кто решил прокатиться на американских горках. Из громкоговорителей, установленных на фонарных столбах, лилась музыка – какая-то незатейливая попсовая песенка про лето и жаркие объятия. Мужчина сверился с часами, которые извлек из жилетного кармана, потянув за цепочку, обреченно вздохнул и зашагал вперед. Широкая, вымощенная плиткой аллея с обеих сторон была густо засажена деревьями, в их тени стояли лавочки, сверкавшие свежей краской. В парке было не протолкнуться – отдыхающие прогуливались по дорожкам и между деревьями, рядом, со смехом и криками, носились дети. Ручные белки сами спускались за угощением.

Мужчина в последний момент увернулся от желтого электрокара, за рулем которого сидел мальчишка в аквагриме, и снова огляделся. Парк выглядел обычно, но след не мог лгать, а значит, Тайна здесь побывала.

Мужчина, погрузившись в собственные мысли, не замечал, что прохожие провожают его любопытными взглядами. Дело в том, что его волосы, брови и даже ресницы были абсолютно белыми, а глаза – красными, будто налитыми кровью. Конечно, не каждый день на улице можно было встретить альбиноса, кем, собственно, и являлся этот мужчина, но внимание прохожих привлекал не только цвет его кожи и глаз, но и одежда. Выглядел он так, словно отлучился со съемочной площадки какого-нибудь фильма про девятнадцатый век.

– А кто этот дядя? – спросила проходившая мимо девочка, дергая маму за руку. – Он англичанин?

– Это аниматор, – отозвалась женщина. – И не показывай пальцем, я же тебе говорила, что это неприлично!

На мужчине была шелковая белая рубашка с кружевным жабо, элегантный клетчатый жилет, шерстяные брюки со стрелками и остроносые лакированные туфли. Экстравагантный джентльмен то и дело вынимал из кармана жилета круглые часы на цепочке, сверяясь с временем, причем делал это настолько часто, что глаз опытного врача наверняка усмотрел бы в этом движении признаки невроза. Образ завершала старомодная шляпа-котелок с закругленными полями.