Кошмары

Девушка вышла на улицу и огляделась. Семен не ушел далеко, он стоял возле грузовика, и там же был Василий, в грязном тулупе и меховой шапке. Он придерживал напарника за плечи, с ужасом глядя на его распухшее лицо, от которого продолжал подниматься пар. Тайна остановилась на пороге, не зная, как быть дальше. В этот момент Василий окинул улицу растерянным взглядом и увидел застывшую на пороге девушку.

– Ты?! – Он отпустил Семена и сделал шаг к Тайне. – Это ты сделала?!

Отец Веры закачался и рухнул в снег, лицом вниз, но Василий этого даже не заметил. Все его внимание теперь было сосредоточено на Тайне.

– Я тебя прикончу! – крикнул Василий и выхватил из кузова стоявшего рядом грузовика первое, что попалось под руку, а именно перепачканную землей кирку.

Размахнувшись, он швырнул ее в Тайну. Девушка отпрыгнула, и загнутый металлический клюв с глухим БУМ! ударил в стену дома. Деревянная изба вздрогнула, и с покатой крыши сполз целый пласт снега. С шуршанием он обрушился на Тайну, и та перестала что-либо видеть. А еще через мгновение в ее грудь что-то врезалось, заставив потерять равновесие и тяжело приземлиться на пятую точку. Тайна смахнула с лица налипший снег и увидела торчащий из сугроба черенок лопаты – очевидно, тот самый снаряд, который сбил ее с ног. А Василий уже достал из кузова полутораметровый лом, один конец которого был расплющен, а другой заострен. Это грозное оружие землекоп не собирался метать, как лопату и кирку. Занеся его над головой, словно копье, он двинулся к Тайне.

Привлеченные криками и шумом, из соседних домов начали появляться люди. Какая-то женщина, очевидно заметив застывшего в снегу Семена, протяжно завопила: «Человека убили-и-и!!!» Тайна поняла, что пришло время отступить. Лицо Василия было перекошено от ужаса, но все же он продолжал идти вперед, держа лом острым концом вперед. Как сумела быстро, девушка поднялась на ноги и бросилась бежать. Она подозревала, что Василий запустит лом ей в спину, поэтому, пробежав несколько шагов, резко вильнула в сторону. И точно – неподъемная железяка взрыла снег справа от нее. Даже в валенках Тайна почувствовала, как вздрогнула промерзшая земля.

– Держите ее! Держите! – заорал кто-то, но Тайна уже миновала несколько домов и свернула на соседнюю улицу.

Там она перемахнула через невысокий забор и ломанулась напрямую через дворы и огороды. Справа и слева мелькали заснеженные грядки и теплицы; лаяли собаки и кричали люди. Тайна несколько раз спотыкалась обо что-то, падала в снег, но тут же поднималась и, даже не отряхнувшись, бежала дальше. В конце концов она остановилась на чьем-то заднем дворе, обнесенном крепким забором, и прислушалась.

Погоня отстала, а может, просто потеряла след. Поселок окутала неестественная, но уже ставшая привычной тишина. Если не считать хриплого собачьего тявканья где-то в отдалении, самым громким звуком сейчас было дыхание самой Тайны, срывавшееся с губ облачками белого пара. Выждав немного, девушка пересекла двор и, привстав на цыпочки, посмотрела через забор. На улице, неширокой и заснеженной, было пусто. Недолго думая, Тайна вскарабкалась на забор и, едва не потеряв при этом валенок, рухнула в сугроб с обратной стороны. Никто ее не заметил и не окрикнул, подслеповатые окошки оставались темными, а двери закрытыми.

Встав и смахнув с одежды снег, Тайна как ни в чем не бывало направилась вниз по улице, в ту сторону, где заканчивалось человеческое жилье и начинались бесконечные белые поля. Она собиралась затаиться и, когда стемнеет, вернуться за Верой.

Маленькую ведьму, скорее всего, посадят под замок, но калечить или убивать пока что не будут. Тайна помнила, что кричал Семен до того, как сам окунулся в кипяток: «Ты получишь то, что заслужила! А завтра отправишься следом за своей матерью, вне очереди и без всякого жребия!» А еще раньше Вера говорила, что ее маму убивали всей деревней. Так о каком жребии шла речь? Не могли же местные жители развлекаться, бросая жребий и убивая того, кому не повезет вытянуть короткую соломинку? Какой в этом смысл? Какая безумная идея могла заставлять людей, пусть и фанатиков, устраивать подобные кровавые расправы?

– В дневнике об этом ничего не было, – пробормотала Тайна.

Впрочем, она прочитала только одну главу и знала лишь о событиях семьдесят девятого года…

Расстояния между домами увеличивались, все чаще вместо огородов Тайна видела заброшенные пустыри. Вскоре улица закончилась, дальше расстилалось лишь бесконечное белое поле, холодное и слепящее. Справа тянулась череда бедных, вросших в землю избушек, а слева громоздились какие-то развалины – из высоких, неправильной формы сугробов торчала лишь одинокая кирпичная труба. Это было как раз то, что нужно.