Кошмары

– Это все? – прервал я его.

– Собственно говоря, все. Я велел их схватить, связать и раздеть. Ведь его Бог был также нагой, когда его распинали, не правда ли? Потом им зашили губы и распяли, а потом я велел бросить их в реку. Вот и все.

Я был рад, что он кончил:

– Ну, а дальше-то что же?

Я ждал объяснения всего этого.

Хонг-Док посмотрел на меня во все глаза и сделал вид, будто не понимает, что я хочу от него. Он сказал с притворным состраданием к самому себе и даже продекламировал эти слова как бы в насмешку:

– О, это была только месть несчастного обманутого супруга.

– Хорошо, – сказал я, – хорошо! Но скажите же мне наконец, к чему вы все это ведете! В чем шутка?

– Шутка? – Он самодовольно засмеялся, словно это слово было донельзя кстати. – О, пожалуйста, подождите немного.

Он откинулся в кресле и умолк. У меня не было ни малейшего желания спрашивать его дальше, и я последовал его примеру; пусть рассказывает свою историю до конца, как это ему вздумается. Так мы сидели с полчаса, никто из нас не произносил ни слова. В комнате часы пробили шесть.

– Вот теперь вы увидите, в чем шутка, – сказал Хонг-Док тихо. Потом он обернулся ко мне: – Не прикажете ли вы слуге принести ваш бинокль?

Я сделал знак Бане. Но Хонг-Док не дождался бинокля; он встал и сильно перегнулся через перила. Вытянув руки вправо по направлению Красной реки, он провозгласил тоном фокусника:

– Посмотрите, посмотрите, вот она – шутка!

Я взял бинокль и стал смотреть в него по указанному направлению. Далеко-далеко я заметил посреди реки маленькую точку. Она все приближалась, наконец я увидел, что это маленький плот. На плоту – двое людей, оба нагие… Я бросился к крайнему углу веранды, чтобы лучше видеть. На спине лежала женщина, ее черные волосы свешивались в воду – то была От-Шэн. А на ней лежал мужчина – его лица я не видел, но мог различить только рыжеватый оттенок его волос. Да, это был морской кадет! Длинными железными гвоздями были насквозь прибиты руки к рукам, ноги к ногам; тонкие темные струйки крови текли по белым доскам. Вдруг я увидел, как он высоко поднял голову и стал ею трясти в бессильной ярости. Наверное, он подавал мне знаки… они еще живы, живы!

Я уронил бинокль, на минуту растерялся. Но только на минуту – потом я закричал или даже зарычал, как безумный, на моих людей:

– Вниз! По лодкам!

Я бросился через веранду – тут я наткнулся на Хонг-Дока, все еще улыбающегося. Казалось, словно он спрашивал:

– Ну, что же, как вам нравится моя шутка?

Знаете, меня часто высмеивали за мои длинные ногти, но клянусь, в это мгновение они мне очень пригодились. Я схватил этого желтого негодяя за горло и стал трясти изо всех сил. И я чувствовал, как когти мои глубоко вонзались в эту проклятую глотку.

Потом я его отпустил, и он, как мешок, свалился на землю. Как одержимый, бросился я с лестницы, за мной побежали слуги. Я прибежал к берегу и отвязал цепи у первой лодки. Один из индусов вскочил на борт, но тут же провалился до пояса и очутился в воде: средняя доска в днище была вынута. Мы бросились к следующей лодке, потом к третьей – ко всем, которые стояли у пристани, но все были до краев наполнены водой, из всех были вынуты доски. Я крикнул людям, чтобы они приготовили большую джонку, и мы влезли в нее сломя голову. Но и в джонке оказались большие пробоины, и мы ходили в ней по колено в воде; не было никакой возможности хоть на один метр отъехать от берега на таком судне.

– Это сделали люди Хонг-Дока, – крикнул мой управляющий, – я видел, как они тут, по берегу, шныряли!

Мы снова выскочили на берег. Я отдал приказ выволочь на берег одну из лодок, выкачать из нее воду и скорее прибить новую доску к ее днищу. Люди бросились в воду, стали тащить, надрываясь от тяжести этой махины. Я кричал на них и по временам смотрел на реку.

Плот проплывал совсем близко от берега, на расстоянии каких-нибудь пятнадцати метров. Я протянул руки, как бы желая схватить плот руками… что, говорите? Переплыть? О да, если бы речь шла о Рейне или Эльбе… но плыть по Светлому Потоку! И ведь все это происходило в июне, имейте в виду. Воды кишели крокодилами; особенно активны эти твари были на закате солнца. Эти страшные животные плавали вокруг плота; я видел даже, как один крокодил положил передние лапы на край маленького плота и, приподнимаясь на них, стал обнюхивать своей черной мордой распятые тела. Крокодилы почуяли добычу – и увились за плотом вниз по течению.

И снова морской кадет затряс головой. Я крикнул ему, что мы идем на помощь, что скоро мы подоспеем. Но казалось, будто река сговорилась с Хонг-Доком: ее глинистое дно вцепилось в лодку и не пускало ее. Я спрыгнул в воду и стал тянуть вместе с людьми. Мы тянули изо всех сил, но нам едва удалось сдвинуть лодку на один дюйм. А солнце спускалось все ниже к горизонту, и маленький плот уходил все дальше и дальше, вниз по течению.