Кошмары

Но к чему тогда секретность? Нет, в ту ночь его все-таки навещал кто-то, и сей факт этот угрюмый парень всячески стремился скрыть. Возможно, именно поэтому он хотел так сильно остаться здесь, в землях египетских, – ради ночного гостя склепа!

Как странно это звучало – «ночной гость склепа»! Ян Олислагерс, впрочем, только улыбнулся своей мысли. Ничего ужасного или потустороннего не стояло за этими словами. Трупы всегда укладывали в маленькой часовне на другом конце кладбища, и лишь в очень редких случаях покойных – жертв самоубийств или особо кровавых расправ – справляли в склеп. За все время пребывания Яна здесь в склеп один-единственный раз принесли труп повесившегося старика – в два часа пополудни. По сути, помещение использовалось сугубо как пустая комната – кого-то и покоробит, наверное, но привыкнуть можно: комната есть комната.

Ян Олислагерс обдумал все, что он знал о Стиве. Он никогда не видел, чтобы тот разговаривал с незнакомыми людьми. Он мог посмотреть на кого-то, кому-нибудь даже по случаю улыбнуться, но и только. Время от времени он говорил со старым могильщиком и с другими помощниками, но только когда это было абсолютно необходимо для его работы. Работа, работа… только с Яном наедине Стив время от времени говорил о других вещах.

Тем не менее сомневаться не приходилось – фламандец был не единственный друг Стива. Был и еще один, и приходил он лишь изредка, потаенными путями.

И сильнее, чем когда-либо, Яна Олислагерса охватило горячее желание узнать, что за человек смог наложить столь сильный отпечаток на нехитрую душу гробокопателя из методистской семьи.

Его разговоры со Стивом свелись к минимуму, но жажда истины, чьи коготки крепко угнездились в Яновой душе, никуда не делась. Дни он посвящал бездумно работе, действуя почти как лунатик, а ночами лежал без сна в своей постели, одержимый одной лишь мыслью – нужно узнать обо всем! И эта мука усиливалась с каждым часом – чужая тайна все никак не давала покоя.

Однажды, в разгар раскопок, Стив воткнул лопату в землю и вдруг спросил:

– Что вас гложет, герр?

На это Ян Олислагерс сказал:

– Отвечу без обиняков – то же, что и тебя, Стив!

Тот не ответил. Постояв неподвижно какое-то время, он вдруг исторг сдавленный стон из своей груди. Но ни слова, ни малейшего словечка не сошло с его уст.

Однажды вечером, когда Стив готовил ужин, фламандец поднял чемодан на кровать. Он открыл его, порылся внутри и достал свой бритвенный набор. Футляр был красивый, с позолотой. Зачем ему теперь такая вещица?..

– Стив! – окликнул друга Ян. – Поди сюда!

Он сунул подарок ему в руку.

– Возьми, тебе нужнее. Ты каждый день бреешься, а твое лезвие старое и тупое.

– Не надо! Не надо! – заикаясь, пробормотал Стив, но Олислагерс настаивал:

– Бери. Разве ты не раздобыл мне одежду? Разве я – не твой друг?

Стив не поблагодарил его. Они молча поели, молча же легли спать. Но на следующее утро фламандец увидел со своей кровати, как Стив открыл бритвенный набор, взял новое лезвие и с комфортом побрился, выскоблив все до волосинки.

– Подай мне чемодан! – велел ему Олислагерс, после чего достал оттуда коробочку с пудрой и помазок. – Вот, забыл отдать. Это идет в комплекте.

В те дни им приходилось много работать – людей все еще вербовали в солдаты, и казалось, что умирает больше, чем обычно. Ян и Стив вышли на смену пораньше, зарыли уже подготовленные могилы, вырыли новые ямы, подготовили полагающиеся в них гробы к проведению краткой заупокойной церемонии. Они закончили поздно; обратили внимание на имена тех, кого захоронили накануне, повторили их вечером за ужином – как показатель проделанной работы – и снова выбросили из ума.

– Орландо Сгамби, пятьдесят восемь лет. Ян Серба, двадцать два года. Теренс Ковач, шестьдесят лет, – перечислил Ян Олислагерс.

Стив кивнул и присовокупил:

– Анка Савич, девятнадцать лет. Алессандро Вентурини, семьдесят восемь лет. Осип Си… да-да, одиннадцать их сегодня было, одиннадцать. – Он налил себе чай.

Фламандец всеми своими костями ощущал проделанную работу. Последние недели он почти не спал, и теперь – валился с ног от усталости.

– Может, пойдем посидим на нашей скамейке? – предложил Стив.

– Я пойду спать, – отказался Олислагерс.

– Хорошо, – сказал Стив. – Тогда я тоже.

Они разделись. Олислагерс наблюдал, как его компаньон хлопочет по хозяйству – чистит одежду, полирует ботинки. Затем он тоже лег; Ян услышал его тихое дыхание, а затем, как всегда, тихий шепот во сне.

Вскоре он сам крепко заснул.

Посреди ночи что-то разбудило его. Прислушавшись, Олислагерс потер усталые сонные глаза. Кто-то рядом с ним разговаривал. Он прислушался – нет, звук доносился не с кровати Стива. Тишина, пауза, и вдруг два-три коротких слова где-то невдалеке от их склепа. И говорил определенно Стив…

Олислагерс сорвал с себя одеяло, вытянул ноги и уселся на краю кровати. Рядом с ним послышались шаги – шаркающие, волочащиеся. А затем еще одно громко изреченное слово голосом Стива… но что он сказал?