Косиног. История о колдовстве

В лесном полумраке показались смутные тени, скользящие рядом, не отстающие ни на шаг. Кто это – призраки, лесные духи, демоны? А может, и те, и другие, и третьи?

– Оставьте меня, – шепнула Абита, но тени придвинулись ближе, зафыркали, засопели.

Только тут ей и сделалось ясно, на что они все нацелились: они учуяли волшебство в ее мази! Схватившись за карман передника, нащупав сверток из кукурузных листьев, она тоже почувствовала его жар, его задатки, и ее тоже охватило неудержимое влечение ко всей красоте, к расцвету волшебной силы.

Увидев в сумраке призрачные рога, чешую, клыки и когти, услышав негромкий, исполненный алчности стон, Абита пустилась бежать, но тени не отставали, окружали ее тесней и тесней.

– Это волшебство не для вас! – закричала Абита, выхватив из кармана волосяное ожерелье, загородившись им, будто охранительным талисманом. – Подите прочь!

Но ожерелье лишь распалило их непокой и голод. Туманные, смутные, бесплотные тени завертелись вокруг в бешеной пляске: взгляды полны печали, рты разинуты в безмолвном крике, пальцы холодным дыханием касаются платья, волос…

«Что же за двери я отворила?»

И тут поблизости появился кто-то еще – некто громадный, необузданный, вселяющий страх. Казалось, он где-то внизу, глубоко под землей.

Призраки, демоны, духи, кто б они ни были, отпрянули прочь, поотстали. Оглядевшись, Абита увидела, как они, ежась в испуге, отступают в сумрак, сливаются с сумраком, исчезают.

Миг – и рядом остался только тот, кто их разогнал. Абита его не видела, но чувствовала: он здесь, под землей, окружает ее кольцом.

– Кто ты? – спросила она.

Ответа не последовало.

– А, знаю, – осененная мыслью, прошептала Абита. – Змея… змея из моих снов. Это ты. Я знаю, ты!

Ощущение чужого присутствия ослабло, но прежде, чем оно исчезло совсем, Абите показалось, будто ее снова негромко окликнули по имени. Остановившись, она прислушалась, но не услышала ни призраков, ни духов дикой глуши, ни демонов – ничего, кроме шелеста ветра.

До Саттона Абита добралась только под вечер. Смотреть вперед, не оглядываясь каждые пару секунд в опасении, что призраки из лесу держатся где-то рядом, стоило немалых трудов. Голову она, надеясь остаться никем не замеченной, опустила пониже, но знала: в Саттоне чужие глаза повсюду, на каждом шагу.

Приблизившись к крыльцу Картеров, Абита замешкалась. До сих пор она была уверена в себе твердо, но сейчас, явившись к Картерам на порог, вдруг засомневалась: а стоит ли? Слишком уж многие, подобно ее отцу, полагали травничество и знахарство чем-то сродни нечистому ведовству, а из неодобрения к ее торговле снадобьями и амулетами матушка Картер секрета вовсе не делала.

«Но что, если ее дочь уже умирает?» – подумалось Абите.

А между тем, на какой риск пошли ради нее матушка Картер с его преподобием! А если бы не доброе слово, сказанное Сарой как раз в ту минуту, когда Абита нуждалась в нем больше всего, лежать бы ей мертвой на дне собственного колодца…

Взойдя на крыльцо Картеров, Абита прислонила мушкет к стене и постучалась.

Не прошло и минуты, как матушка Картер отворила дверь.

– Абита? Что… что ты здесь делаешь? Что у тебя стряслось?

Неизменно опрятная, собранная, сейчас Сара Картер выглядела растрепанной и изрядно уставшей.

– Матушка Картер, мэм… Я слышала о Марте и подумала, что смогу ей помочь.

Сара Картер окинула ее встревоженным взглядом.

– Вы, может быть, слышали о моей матери… что мать моя была знахаркой? – продолжала Абита, достав из кармана сверток. – Вот. Это мазь… притирание… лекарство из корешка живокоста. Хворающим корью помогает прекрасно, я сама видела.

Сара взглянула на сверток из кукурузных листьев и сдвинула брови. Чувствовалось: она борется с собственными же принципами.

– Обычный корешок, – заверила ее Абита. – Точно такой же, как и все прочие Божьи травы. Уж если Господь сотворил растение, помогающее облегчить страдания, причиняемые нарывами или сыпью, разве Ему не хотелось бы, чтоб мы им воспользовались? Разве это не просто одна из множества Его милостей?

Однако матушку Картер это, похоже, не убедило.

– Вреда-то от него уж точно никакого не будет, – добавила Абита.

Из глубины дома донесся жалобный стон, стон девочки. Поколебавшись еще самую малость, матушка Картер закусила губу и распахнула дверь настежь.

– Входи, Аби. Прошу.

Его преподобие Томас Картер, с подавленным видом сидевший в кресле у очага, поднялся навстречу вошедшей Абите.

– Абита? Что с…

– Она пришла нам помочь, – объяснила матушка Картер. – Ни о чем не тревожься, сядь и позволь нам заняться делом.

– Но…

Преподобный не сводил с Абиты пристального, настороженного взгляда. Ясное дело: он понимал, что она затевает.

– Томас, – с мольбой заговорила матушка Картер, – позволь нам взять все в свои руки. Пожалуйста.