Космер: Тайная история

– Спасибо тебе, Кельсер, – прошептала она, оглядываясь, – за все, что ты сделал. Твоя жертва была потрясающей. Но чтобы сделать необходимое, чтобы защитить мир, тебе пришлось бы стать кем-то другим. И это меня беспокоит. Однажды ты преподал мне важный урок о дружбе. Мне нужно вернуть долг. Последний подарок. Ты должен знать, ты должен спросить. Сколько из того, что ты сделал, было связано с любовью, а сколько – с доказательством чего-то? Что тебя не предали, не одолели, не победили? Ты можешь ответить честно, Кельсер?

Он встретился с ней взглядом и увидел скрытый вопрос.

«Что из этого было сделано ради нас? А что – ради тебя?»

– Не знаю, – сказал он.

Она сжала его руку и улыбнулась – той улыбкой, на которую не была способна, когда он впервые нашел ее.

Это больше всего заставляло его гордиться ею.

– Спасибо, – снова прошептала она.

Затем отпустила его руку и последовала за Элендом в Потусторонний мир.

9

Земля дрожала и стонала, умирая и возрождаясь.

Кельсер шел по ней, засунув руки в карманы. Он шел сквозь катаклизм, и сила разбрызгивалась во всех направлениях, давая возможность обозревать все три реальности.

С небес лилось пламя. Камни сталкивались с грохотом и разлетались по сторонам. Океаны кипели, и пар становился новым туманом.

Кельсер продолжал идти. Он шел так, словно ноги могли перенести его из одного мира в другой, из одной жизни в другую. Он не чувствовал себя покинутым, но чувствовал себя одиноким. Как будто был единственным человеком, оставшимся в целом мире, и последним свидетелем эпох.

Пепел поглотили камни, которые превратились в жидкость. Позади Кельсера в такт шагам с грохотом обрушивались горы. Реки стекали с высот, и океаны наполнялись. Жизнь вспыхнула, деревья выросли и устремились к небу, образуя вокруг него лес. Потом это прошло, и он оказался в быстро высыхающей пустыне: песок вскипал из глубин земли, пока Сэйзед создавал ее.

В мгновение ока перед ним промелькнула дюжина различных декораций, край за спиной делался все обширнее, словно растущая тень. Наконец Кельсер остановился на высокогорном плато, откуда открывался вид на новый мир, ветер из трех реальностей трепал одежду. Под ногами выросла трава, потом распустились цветы. Цветы Мэйр.

Он опустился на колени и склонил голову, коснувшись одного пальцами.

Рядом появился Сэйзед. Постепенно материальный мир вокруг Кельсера растаял, и он опять очутился в ловушке Когнитивной реальности. Все вокруг снова превратилось в туман.

Сэйзед сел рядом.

– Буду честен, Кельсер. Это не тот конец, на который я рассчитывал, когда присоединился к твоей банде.

– Мятежный террисиец, – проговорил Кельсер. Пребывая в мире тумана, он мог видеть облака – пусть и смутно – в реальном мире. Они проходили под ногами, огибая подножие горы. – Ты и тогда был живым противоречием, Сэйз. Я должен был это заметить.

– Я не могу их вернуть, – тихо сказал Сэйзед. – Пока нет… возможно, никогда не смогу. Потусторонний мир – не то место, куда я в силах добраться.

– Все в порядке, – сказал Кельсер. – Сделай мне одолжение. Посмотри, что ты сможешь сделать для Призрака. Его тело искалечено. Он надорвался. Ты сумеешь привести его в форму? Может быть, сделать его рожденным туманом, раз уж ты занимаешься всем этим. В грядущем мире им понадобятся алломанты.

– Я подумаю, – сказал Сэйзед.

Они сидели рядом. Два друга на краю света, в конце и начале времен. Наконец Сэйзед встал и поклонился Кельсеру. Благоговейный жест для того, кто сам был божеством.

– А ты как думаешь, Сэйз? – спросил Кельсер, глядя на мир. – Есть ли у меня способ выбраться отсюда и снова жить в Физической реальности?

Сэйзед колебался.

– Нет. Я так не думаю.

Он похлопал Кельсера по плечу и исчез.

«Ха, – подумал Кельсер. – Обрел две силы творения, стал богом среди богов.

А врать так и не научился».

Эпилог

Призрак чувствовал себя неуютно, живя в особняке, когда остальные довольствовались малым. Но они настояли – и, кроме того, особняк не был слишком большим. Да, это был бревенчатый двухэтажный дом, хотя большинство обитало в лачугах. И да, у него была своя комната. Но – маленькая, и по ночам в ней становилось душно. У них не было стекол для окон, и, если он оставлял ставни открытыми, насекомые забирались внутрь.

Жизнь в идеальном новом мире была разочаровывающе нормальной.

Он зевнул и закрыл дверь. В комнате стояли койка и стол. Ни свечей, ни ламп – у них еще не было возможностей их раздобыть. Голова распухла от наставлений Бриза о том, как быть королем, а руки болели от тренировок с Хэмом. Бельдре скоро будет ждать его к ужину.

Внизу хлопнула дверь, и Призрак вздрогнул. Он все еще ожидал, что громкие звуки будут бить по ушам, и даже после всех этих недель не привык ходить с открытыми глазами. На столе его помощник оставил маленькую доску для письма – у них не водилось бумаги, – на которой углем был нацарапан список кое-каких дел, назначенных на завтра. Внизу прилагалась короткая приписка: