Косметика врага

— Зря стараешься. Кстати, если зажимать уши, как ты, долго все равно не выдержать. Я же тебе говорил, что руки нельзя поднимать вверх. Можно подумать, что тебе угрожают пистолетом. Зажми уши ладонями снизу, а локти опусти к груди: так ты продержишься гораздо дольше. Если бы ты знал об этом, когда в прошлый раз зажимал уши, чтобы меня не слышать! Странно, что ты об этом не знал, но теперь это уже не имеет значения.

Ангюст с гримасой отвращения опускает руки.

— Теперь сам видишь, что ты — это я. Мой голос звучит у тебя в голове. И ты никуда не можешь от меня спрятаться.

— Я столько лет обходился без вас и найду способ, как отделаться от такого надоедливого соседа, как вы.

— У тебя ничего не получится. Все, назад хода нет. Скажи лучше, где ты был в пятницу, двадцать четвертого марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, в семь вечера? Я знаю, что полиция уже задавала тебе этот вопрос.

— Да, и она имела на это право.

— Я тоже имею право задавать тебе любые вопросы.

— Если вы знаете, что меня об этом спрашивала полиция, то знаете и мой ответ.

— Да, ты был на работе. У тебя было очень сомнительное алиби, но ты вызвал сочувствие у сыщиков, и они тебе поверили. Ну как же: несчастный и раздавленный горем муж!

— Можете приписывать мне все что угодно, но я не убивал Изабель.

— У тебя совсем нет гордости. Тебе предлагают на выбор две роли: невинной жертвы или убийцы, а ты выбираешь роль третьего лишнего.

— Я ничего не выбираю. Я знаю, как все было в действительности.

— В действительности? Ты что, шутишь? Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи: разве в тот день, после полудня, ты был на работе?

— Да, я был на работе до самого вечера.

— Ты еще хуже, чем я думал.

— А что я должен думать о вас? Вы меняете версии, как рубашки! Разве вы не говорили, что у вас был долгий диалог с Изабель? Как это все понимать?

— Ты часто вел с ней воображаемые диалоги. Когда любят, то всегда мысленно беседуют с любимым человеком.

— А ваши россказни об умерших родителях, о кошачьей похлебке, о школьном друге, которого вы якобы убили, — что все это значит?

— Ты готов придумать что угодно, только бы уговорить себя, что я не ты, а кто-то другой.

— Я больше не верю вашим бредням. Вы на все найдете ответ.

— Конечно. Ведь я — это живущий в тебе дьявол. А у дьявола ответ есть на все.

— Но меня это не убеждает. Кстати, путешествие в Барселону — это тоже ваша работа?

— Нет-нет. И рейс задержали не из-за меня. Я не звонил ни твоему шефу, ни в диспетчерскую аэропорта.

— К чему тогда было городить столько небылиц?

— Чтобы заставить тебя расколоться. Если бы ты меня вовремя убил, тебе не пришлось бы выслушивать столько неприятных откровений.

— Почему вы выбрали для этого аэропорт?

— Вылет задерживается. Вынужденное ожидание, и ты не знаешь, чем заняться. Таких людей, как ты, можно захватить врасплох, только если случается что-то неожиданное и они оказываются не у дел. Да еще эта дата, десятая годовщина со дня смерти твоей жены, которая уже с утра тревожит твое подсознание: ты созрел, чтобы открыть глаза. В твоем мыслительном компьютере уже завелся вирус, и с этим ничего не поделаешь. Вот почему ты слышишь меня, даже когда затыкаешь уши.

— Расскажите, что же произошло на самом деле!

— С чего это вдруг ты так заторопился?

— Если я действительно убил Изабель, то хочу знать, почему я это сделал.

— Потому что ты ее любил. Кого любят, того и убивают.

— По-вашему, я пришел домой и без всякой причины зарезал ножом свою жену?

— Тобою двигала лишь любовь — любовь, которая тяготеет к разрушению.

— Громкие и бессмысленные слова.

— А я сижу в тебе и знаю, что говорю. Посмотри правде в глаза: жизнь так устроена, что у каждого влюбленного, тем более страстно влюбленного человека, в какой-то миг может возникнуть желание убить свою жену. Я и есть этот миг. Большинство старается подавлять в себе подобные страшные мысли и темные стороны своего я. А ты не похож на других. Ты даже не подозревал, что в тебе живет убийца. Как и тайный любитель хот-догов и мнимый насильник, по ночам нападающий на женщин на кладбищах. Но сегодня в твоем мозгу что-то стряслось, и ты нос к носу столкнулся с ними. И тебе, естественно, трудно поверить, что все они живут в тебе.

— Вы ничем не можете подтвердить свою галиматью. Так почему же я должен верить вам на слово.