Космическая чума. Сборник

Я не позволил себе задержаться около знака, опасаясь неизвестно чего. И все же, к своему удивлению, я заметил, что кто-то удосужился починить его. Поломка была такой незначительной, что ее устранение напоминало вызов механика при заполнении пепельницы окурками.

Потом я заметил еще некоторые перемены, внесенные временем.

Выжженное пятно заросло высокой сорной травой. Сук дерева, нависавший над местом катастрофы, на котором раньше висел блок, потерял былую черноту. Блок убрали.

«Дайте год, — подумал я, — и единственным напоминанием о катастрофе останется только шрам в моей памяти, а потом и он исчезнет».

Я вернулся на дорогу, покрутился по проселку и выскочил на шоссе прямо напротив большого приземистого дома.

Он выглядел холодным и неуютным. Лужайка перед крыльцом сильно заросла, а на веранде валялось несколько клочков бумаги. Венецианские ставни были закрыты и плотно пригнаны. Поскольку сейчас было лето, закрытые окна и запертые двери (не важно, стояли противомоскитные сетки или нет) тут же говорили об отсутствии хозяев. Харрисоны съехали.

Еще одно исчезновение?

Я быстро развернулся и помчался в ближайший городок. Проще всего было все узнать на почте.

— Я ищу семейство Харрисонов, — радостно сообщил я человеку за стойкой.

— А они уехали несколько недель назад.

— Уехали? — разочарованно спросил я.

Клерк кивнул. Затем он наклонился вперед и проговорил конфиденциальным шепотом:

— Прошел слух, что девочка подхватила космическую чуму.

— Мекстромову болезнь? — ляпнул я.

Клерк взглянул на меня так, будто я скверно выругался.

— Она была славная девушка, — сказал я нежно.

Он кивнул и ушел за какими-то документами. Я постарался проследить его, прощупать, но бумаги оказались в маленькой мертвой зоне в самом конце здания. Я проклял весь белый свет, хотя и ожидал, что дела будут находиться в мертвой зоне. Как только открылся институт Райна, правительство прочесало всю страну на предмет обнаружения мертвых зон для хранения секретных и личных бумаг. Бизнесмены, высшее общество и всякое отребье, вкупе с правительством, подняли большой шум в защиту законных прав личности.

Он вернулся с виноватым видом.

— Они оставили закрытый адрес, — сказал он.

Я испытал острое желание сунуть ему двадцатку, но не стал этого делать. Из-за Райна взятки для должностных лиц стали невозможными. Так что мне пришлось изобразить страшное разочарование.

— Это чрезвычайно важно. Я сказал бы, дело жизни и смерти.

— Простите. Но закрытый адрес есть закрытый адрес. И тут ничего не поделаешь. Если вам надо с ними связаться, опустите письмо. И если они захотят ответить, то свяжутся с вами сами.

— Возможно, чуть позже я вернусь, — сообщил я ему, — отправлю письмо прямо отсюда.

Он склонился над конторкой, я кивнул и вышел.

Размышляя, я медленно поехал назад к бывшей ферме Харрисонов. Удивительно! Насколько я знаю, люди никогда не бегут куда глаза глядят, подцепив Мекстромову болезнь. И, кроме того, мысль о том, что Мариан Харрисон тихо увянет и умрет или, быть может, безбоязненно уйдет из жизни, казалась настолько абсурдной, что полностью не воспринималась моим сознанием, и лишь иногда по мне прокатывались волны ужаса.

Я вновь подъехал к жилому дому и остановился напротив веранды. Я не могу объяснить, почему там оказался, просто мне хотелось побродить по дому, посмотреть, что можно обнаружить перед тем, как вернуться на почту и написать письмо или открытку.

Со двора дом был заперт на старинный задвижной засов, который открывался достаточно просто. Я пожал плечами, успокоил совесть и пошел искать кусок железной проволоки. Сделав отмычку, я прощупал дверь и поднял два простейших сигнализатора. После этого отодвинул засов так быстро, словно пользовался настоящим ключом.

Это не бегство и не исчезновение. В каждой из четырнадцати комнат виднелись явные следы продуманных сборов. Ненужный хлам валялся вперемешку с остатками упаковочных материалов, набором коротких гвоздей, так и не понадобившимся полузаконченным ящиком, набитым старой одеждой.

Я обошел все вокруг, но больше ничего не нашел, а то, что нашел, я мог бы увидеть и так, без своего эсперовского чутья.

Я медленно бродил по дому, позволив своему восприятию блуждать от точки к точке, пробуя прощупать место во времени, но все было впустую. Моего уровня восприятия не хватало.

Мне удалось уловить лишь один отклик в одной из верхних спален, мне показалось, что это следы смерти. Но когда я остановился в комнате, где спала Мариан, то вновь начал сомневаться в своих ощущениях. С эсперами такое случается.

И я вдруг понял, что все встало на свои места.