Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Он подчеркнул, что MGM отдали свои финансы на рискованную авантюру со словами: «Встает глубинный вопрос о происхождении человека, а затем Кубрик швыряет нас, обескураженных, на улицу». Стоял на этом мокром авеню не кто иной, как Артур Кларк, которого вскоре окружила недоумевающая «кучка мокрых репортеров». Дэвис процитировал слова писателя: «Нужно посмотреть этот фильм хотя бы раз шесть, чтобы прийти к какому-либо пониманию». Заметка Дэвиса передавала смешанные чувства – он отметил невероятное визуальное воздействие фильма и предсказал, что молодое поколение будет им очаровано. Другие британские издания были настроены категорично. В статье Дональда Зека для Daily Mirror говорилось: «Четыре года работы, четыре миллиона долларов на производство, два часа и сорок минут подтверждают, что пытаться не смеяться, когда очень хочется, весьма мучительно». Издания Вашингтона были немногим лучше. Evening Star опубликовали следующее: «Несмотря на восхитительные, грандиозные декорации, сюжет рассчитан на семилетнего ребенка. Съев собаку в кинобизнесе, я не видел ничего хуже этого». Другой обозреватель писал: «Потребовалось три часа, чтобы выяснить, что Бог – это монолит».

Покинув зал, Локвуд обошел толпу репортеров, собравшуюся вокруг Кларка, и вернулся в отель, где поднимался в лифте вместе с Робертом О’Брайаном и «одним из шестерок», который посмотрел на меня и спросил: «Где вы просчитались?» Локвуд, который прекрасно понимал значительность того, что увидел, просверлил его взглядом. «Мы не просчитались», – сказал он. «Будьте терпеливы». (О’Брайан, напротив, был «очень вежлив и хорошо отзывался о фильме».) Гэри встретился с Киром Дулли, и они отправились на постпремьерную вечеринку в зале, где обнаружили, что оркестр Лестера Ланина играл для приводящей в уныние горстки людей, и незаметно ушли.

Кларк боялся расстроить Кубрика и хорошо понимал, что будущее его книги зависит от реакции на фильм, поэтому держал свои истинные взгляды в очень узком кругу. 24 апреля он получил письмо от сценариста Говарда Коха, который создал сценарий на основе рассказа Кларка «Конец детства». Проект был на стадии разработки в MGM, когда там появился Кубрик – после чего был закрыт, очевидно, с помощью Луи Блау. «Джордж Пэл позвонил мне и сказал, что ты очень разочарован фильмом. Я посмотрел его и разделяю твое чувство… Столько денег и мозгов потрачено на такую холодную, бесчеловечную, безжизненную работу!»

Пометки Кларка к этому письму свидетельствуют о том, что он позвонил Коху 2 мая, вероятно, чтобы попросить его держать свое мнение при себе. Много лет спустя Артур Кларк подтвердил, что фильм привел его в смятение и досаду – по крайней мере, поначалу.

* * *

Кристиана Кубрик посмотрела премьеру 3 апреля на Бродвее – событие «только по приглашению», толпа журналистов снаружи, зрители в основном представители медиа и культурной элиты, младшие и средние чины MGM, знаменитости разной величины: Пол Ньюмен, Джоанна Вудвард, Глориа Вандербилт и Генри Фонда. Это была премьера и для Кубрика, и она все-таки уговорила его надеть смокинг. Он даже согласился дать небольшое интервью – одно из немногих видео, дошедших до нас. Малышка Вивиан была в том же красном платье, в котором снималась в сцене с видеофоном, и Кубрик вернулся в Нью-Йорк по такому случаю. Они с Кубриком сидели рядом в первом ряду кинотеатра, который размещал полторы тысячи человек и был совершенно забит.

Оглянувшись по сторонам до того, как погас свет, Кристиана заметила в зале преобладание старшего поколения и подумала про себя: «Много alte kackers» – «старперов», дословно. Радиоведущий Джеймс Ранди присутствовал на показе в компании писателей-футуристов, среди которых был Айзек Азимов. Ранди сидел в двух-трех рядах от режиссера.

Ранди припоминает, что во время показа в зрительном зале нарастали смешки, позевывания, комментарии, особенно слышимые к концу первой половины фильма, в которой Боумен совершает пробежку по центрифуге. В сцене, подумал он, «Кубрик пытался показать, как скучно было находиться в космосе. У него, конечно, получилось».

Пока Дулли бежал по аппарату, Джеймс стал слышать недовольные комментарии. «Люди говорили: “Давайте уже закончим это”, “Ну вот, опять”, “Давайте дальше” и прочее. Не то, чтобы в полный голос, но их было слышно. Некоторые начинали хихикать, потому что это было нелепо, с этой долгой сценой». Когда пришло время антракта, он наблюдал, как Кубрик и Кларк поднимаются по ступеням вместе. Насупившись, Кубрик словно ушел в свои мысли. На лице Кларка виднелись слезы. «Он был очень расстроен. Очень, очень расстроен».