Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Режиссер настаивал не только на том, чтобы эти три большие белые стены, видимые зрителю, были единственными источниками света в комнате, но также и на том, чтобы это трио удлиненных прямоугольников не имело никаких световых переливов. Они должны были быть абсолютно идентичными: сплошные листы чистого белого света. Достичь этого было не так просто, как может казаться. Здесь не подходил прямой подход, который предполагал просто залить стены таким количеством света, чтобы они выделялись. Это бы просто испортило сцену, ее невозможно было бы снять. И как только стены были освещены нужным количеством света, было слишком тяжело убедиться в том, что во время съемок не появится перенасыщенных мест или других легких тональный вариаций.

Обсудив проблему с Кубриком, Ансуорт начал работать с Мастерсом над созданием простой, но необычайно эффективной рассеивающей свет структурой. Сам конференц-зал в основе своей был просто потолком, построенным на основе из дерева, подвешенным стальными тросами к потолочным балкам студии 5, и полом, покрытым натянутым от стены до стены нейлоновым волокном. Что касается стен, несмотря на их кажущуюся солидность (в фильме они выглядят как безликие плиты мрамора), они были сделаны из прозрачного полиэфирного рассеивающего свет геля, который обтягивал щель между полом и потолком. Углы комнаты были спрятаны под шторами.

Сам этот полиэфир не обеспечил бы единообразного освещения, и Мастерс построил еще одну внешнюю структуру, которая окружила весь конференц-зал, единственным назначением которой было рассеивание света. Гигантские прожекторы, каждый из которых питался от лампы накаливания промышленного типа размером с дыню, были прикручены к потолочной раме внешней структуры – получался прямоугольный ободок света, направленный вопреки здравому смыслу от съемочной площадки, находящейся внизу, и на окружающую ее структуру. Эта структура была сделана из отражателей света, она служила чем-то вроде рассеивающего рва. К тому моменту, как свет всех прожекторов рикошетил внутри этой структуры и добирался до полиэфира, свет становился таким рассеянным, что они на этом закончили свою работу, а свет внутри стал абсолютно плоским. Это было маленьким чудом решения фотографических проблем – они нашил действенный путь достижения цели Кубрика относительно абсолютно неизменного освещения.

До сих пор Уильям Сильвестр был полностью подготовленным и невозмутимым. Его реплики в лунном автобусе были расслабленными и выученными назубок. Но неудачи Битти четыре дня назад, должно быть, беспокоили его. Теперь три актера из той сцены плюс девять актеров, играющих чиновников Клавиуса, переместились в прекрасно сделанный Мастерсом конференц-зал, где Сильвестр должен был произнести самый длинный монолог за весь фильм. Все усложняло то, что Кубрик был чрезвычайно доволен геометрической точностью своего общего плана, который он оформил симметричной композицией с подиумом для спикера по центру и остальными двумя частями комнаты, зеркально отражающими друг друга (что станет в дальнейшем его особым режиссерским почерком). Он хотел снять все одним дублем.

Диалог Сильвестра состоял примерно из 280 слов, разбитых на 19 непрерывных фраз, после которых ему задавал вопрос Шон Салливан, после чего он говорил еще около 100 слов, всего получалось около 380. В общем-то, столько реплик в одном дубле, длящемся 4,5 минуты, не должны были бы быть большой проблемой для опытного актера. В конце концов, в Стратфорде в Онтарио в 1959 году Сильвестер играл Орландо в комедии «Как вам это понравится» – персонажа, который очень много говорил с того момента, как поднимался занавес, а ведь это был шекспировский английский. Но там не было других персонажей. Это был не диалог, это была речь. Он был предоставлен сам себе.

В первой своей фразе Сильвестр говорил: «Никому из вас не трудно будет понять, что ситуация чрезвычайно чревата культурным шоком и социальной дезориентацией, если факты преждевременно и внезапно станут достоянием общественности без должной подготовки и обработки». Спору нет, труднопроизносимая фраза, но, в любом случае, он понял, что не может ее произнести. Актер произносил эту фразу снова и снова во все новых дублях, общее число которых достигло 21, только пять из которых годились для дальнейшей обработки. Последние девять содержали непрерывные унизительные тщетные попытки, прерываемые «Давайте еще раз» или «Перематываю», пока Сильвестр, который начал видимо дрожать и обливался потом, наконец не сказал: «Я больше не могу, с меня хватит». С подиума ему помогла сойти одна из медсестер, которую вызвали. Она же увела его со съемочной площадки.