Космическая тюрьма

Следующим утром солнце согрело землю и снег начал таять. Началась работа по возведению ограды. Она должна была быть не менее двенадцати футов высотой, чтобы хищники не могли перепрыгнуть через нее, и поскольку они обладали острыми когтями и могли взбираться по стене, как кошки, вершина ее должна быть увенчана рядом острых, наклоненных под углом вниз, кольев. Эти колья предполагалось укрепить в специально вырезанных гнездах и привязать ремнями из шкур хищников.

Деревья на большом расстоянии к востоку от лагеря были украшены гирляндами из обрывков брезента и материи, занесенных туда ветром. Группа мальчиков, защищаемая от хищников обычным отрядом охраны, была направлена для того, чтобы снять все это с деревьев. Все снятые куски материи, вплоть до мельчайшего лоскутка, были переданы женщинам, которые физически были не способны участвовать в возведении частокола. Они начали терпеливо сшивать обрывки и лоскуты материи в пригодные для употребления веши.

Первый отряд охотников отправился на промысел и вернулся с шестью рыжевато-коричневыми лесными козами с острыми рожками, величина каждой из них достигала размеров земного оленя.

Охотники доложили, что к лесным козам довольно трудно подкрасться, а, будучи припертыми к стенке, они становились опасными. Из-за незнания этого один охотник погиб, а второй был ранен.

Охотники принесли также нескольких грызунов, размером с кролика. Но они почти целиком состояли из лап, зубов и жесткого меха, а мясо их было практически несъедобным. Охотиться на этих животных было бы напрасной тратой и так очень ограниченного запаса боеприпасов.

На Pагнароке росло дерево с черной корой, которое экспедиция Дунбара окрестила «копьевидным деревом» из-за стройных и прямых веток. Его древесина была такой же твердой, как у орешника, и такой же упругой, как у кедра. Прентисс выявил двух колонистов, занимавшихся в качестве любителей стрельбой из лука, которые были уверены, что смогут изготовить эффективно действующие луки и стрелы из ветвей копьевидного дерева. Прентисс поручил им эту работу и дал нескольких человек в помощники.

***

Дни внезапно стали жаркими, а ночи еще продолжали оставаться морозными. Адская Лихорадка собирала свою постоянную безжалостную жатву. Колонисты нуждались в достаточно надежных убежищах, но тающий запас боеприпасов и ночные атаки хищников делали задачу возведения защитной ограды вокруг лагеря еще более настоятельной. Хижинам придется подождать.

Однажды вечером Прентисс отправился на поиски доктора Чиары и обнаружил его выходящим из одного из временных убежищ.

Внутри хижины лежал мальчик, лицо его пылало от жара Адской Лихорадки, а глаза казались слишком блестящими и слишком темными, когда он останавливал свой взгляд на лице матери, сидящей рядом с ним. Глаза ее были сухи, и она не произносила ни слова, глядя на своего сына, но крепко, в отчаянии, сжимала его руку, как будто могла таким образом помешать ему покинуть ее навсегда.

Прентисс пошел рядом с Чиарой и, когда хижина осталась позади, спросил его:

– Для мальчика нет никакой надежды?

– Никакой, – ответил Чиара. – Для тех, кто заболел Адской Лихорадкой, нет никакой надежды.

Чиара изменился за прошедшее время. Он уже не был тем плотным, жизнерадостным человеком, каким он был на «Констеллэйшн», чьи карие глаза улыбались миру сквозь толстые стекла очков и который смеялся и шутил, успокаивая своих пациентов и говоря им, что в скором времени у них все будет хорошо. Сейчас он был худым, а его лицо выглядело изможденным от постоянного беспокойства. Он был по-своему таким же храбрым человеком, как и те колонисты, что сражались с хищниками. Он работал дни и ночи напролет, чтобы победить ту разновидность смерти, которую нельзя было увидеть и против которой у него не было оружия.

– Мальчик умирает, – произнес Чиара. – Он сам это знает, и его мать знает тоже. Я сказал им, что лекарство, которое я дал мальчику, может помочь. Это было ложыо, попыткой хоть немного облегчить их участь до того, как наступит конец. Лекарство, которое я дал ему, было таблеткой соли – это все, что у меня есть.

И затем, с горечью, которой раньше Прентисс никогда у него не замечал, Чиара сказал:

– Ты называешь меня «доктором». Все меня так называют. А я не доктор – я всего лишь интерн, работающий первый год. Я стараюсь делать все, что в моих силах, но этого недостаточно – этого никогда не будет достаточно.

– То, чему тебе здесь предстоит научиться, не знает и не может научить тебя ни один земной доктор, – ответил ему Прентисс. Но тебе нужно время, чтобы научиться этому – и тебе нужны оборудование и лекарства.

– Если бы у меня были антибиотики и другие лекарства... Я хотел взять запас лекарств из корабельной аптеки, но Джерны не позволили мне этого сделать.